— Насколько предопределен процесс разрушения нынешней системы ценообразования на Urals, насколько велика вероятность сохранения ныне существующих правил игры?
— Действующую систему можно значительно усовершенствовать. Сейчас ее характеризует присутствие сразу на нескольких уровнях нетранспарентности и неликвидности. Цены на Urals оцениваются как дифференциал от других сортов. Начинать нужно с того, что это непрямая оценка актива, по которому заключается сделка. Второй уровень проблем — в ситуации с дифференциалами появляются искажения, влияющие на стоимость нефти и с точки зрения ее качества, и с точки зрения географии поставок. Третий слой проблем — проблемы собственно маркерного сорта нефти, через который определяется цена Urals сейчас. Система ценообразования на Dated Brent также нетранспарентна, эта нефть относительно малоликвидна, нельзя сказать, что вся проблема только в Urals. Наконец, четвертый слой — в сравнении с рынком Dated Brent рынок Urals, являющийся производным рынком, еще менее ликвиден и прозрачен.
Поэтому мы и считаем, что проблему необходимо решать через прямое определение и непосредственно цены на нефть российского происхождения, REBCO, и непосредственно в российских портах ее отгрузки. Только в этом случае мы сможем снять "маски" на всех уровнях проблемы, которую я описываю, и определять, по крайней мере по REBCO, ее реальную стоимость, какой бы она ни сложилась.
— Известно, что нынешняя система ценообразования меняется: помимо многочисленных предложений по созданию новых систем ценообразования нефти на бирже есть и предложения, например агентства Platts, которое планирует трансформировать действующую систему, увеличив количество маркерных сортов нефти, в том числе и за счет Urals. С вашей точки зрения, могут ли в новом виде эти системы сосуществовать на рынке одновременно?
— Разумеется, мы следим за тем, что делают агентства на рынке "наличного" обращения нефти, и за планами Platts. Пока неизвестно, что именно они сделают в итоге. Тем не менее мы считаем, что фьючерсный механизм, как гораздо более широкий и с точки зрения возможностей участников, и с точки зрения транспарентности, и с точки зрения круга потенциальных участников, намного более важен. Мы вообще рассчитываем, что запускаемый на NYMEX контракт на поставки российской нефти из Приморска будет важнейшим ориентиром для определения цен на "кислую" нефть во всем мире, базовым контрактом по этому типу нефти на всем мировом нефтяном рынке. Очевидно, что торговля по другим "производным" кислым сортам нефти будет ориентироваться на фьючерсы на REBCO.
— Почему именно Приморск, а не Новороссийск избран базовым портом поставки?
— Мы изучали разные порты. Приморск — это точка потребления нефти, в которой работает более или менее постоянная группа пользователей, постоянный поток и более или менее единые логистические схемы; там работа идет фактически на ежедневной основе. Южные порты, в частности Новороссийск, поставляют нефть для часто меняющихся групп потребителей, структура спроса там более разнообразна, что для фьючерсного рынка менее интересно.
— Тогда почему условием контракта является поставка на условиях из Приморска, а, например, не в Роттердам, который является достаточно крупным логистическим центром для российской нефти?
— Контракты такого рода не слишком популярны, кроме того, Роттердам, в отличие от Приморска, не ключевая точка для дистрибуции нефти REBCO. Приморск — это 50 млн баррелей в месяц, который способен поставлять нефть фактически в любую точку мира. Нет смысла зацикливаться на Роттердаме, если есть Приморск.
— В случае, если будет запущена система независимого ценообразования на Urals, станут очевидны истинные размеры рисков покупки нефти в Приморске и ее качества, сейчас закладывающиеся в дифференциал. Нет ли опасений, что цена на Urals, независимую от Brent, будет существенно ниже, нежели на Urals, привязанную к Brent?
— Ничего особенно неверного в том, чтобы определять цены на два сорта нефти через взаимные дифференциалы цен, нет. Просто когда будет устанавливаться цена на REBCO, это будет цена на российскую нефть, зависящая от спроса именно на нее, а не от спроса и операций с маркерным Dated Brent.
— Тем не менее такие риски очевидны, и они в первую очередь будут политическими, а не финансовыми. Вряд ли правительству России может понравиться ситуация, при которой разница между независимо определяемой ценой на REBCO и котировками Brent будет больше, чем размер дифференциала...
— Я, разумеется, не могу сказать, какими будут цены на нефть, в том числе и российскую. И здесь нет никого, кто бы мог это сказать. Но, по крайней мере, нынешнее положение дел достаточно однозначно свидетельствует о том, что дифференциал при запуске фьючерса будет больше, чем разница между ценой контрактов на Brent и контрактов на REBCO.
— Проект запуска фьючерсов на российскую нефть — это единоразовый эксперимент NYMEX или же часть проекта биржи по созданию более масштабной системы контрактов по другим нефтедобывающим регионам?
— Нет, фьючерсы на REBCO — это пока единственный проект в этой области. Но мы считаем, что этого вполне достаточно, поскольку, на наш взгляд, сам контракт будет базовым для мировой торговли.
— На какие физические обороты поставки нефти по фьючерсам рассчитывает NYMEX?
— Конечно, мы рассчитываем, что этот процент будет невысок: существует и рынок наличной нефти, cash market, в Приморске, и он останется. Нефтяной рынок достаточно консервативен и будет продолжать использовать те технологии работы, которые используются десятилетиями. Тем не менее миграция в другие системы, разумеется, будет происходить, отрасль нуждается в новых инструментах работы с нефтью, тем более в финансовых инструментах. Не стоит думать, что нынешняя система работает против традиционного рынка, против крупных трейдинговых компаний; они в первую очередь заинтересованы в том, чтобы работать с нашей системой.