Вчера во Мраморном дворце (филиал Русского музея) открылась выставка митьков, официально приуроченная к десятилетнему юбилею этого петербургского богемного движения 80-х годов. Самая представительная выставка группы, включившая свыше 350 работ, привлекла цвет городской культурной общественности. Однако в среде специалистов она вызвала ряд недоуменных вопросов. На некоторые из них пытается ответить критик МИХАИЛ Ъ-ТРОФИМЕНКОВ.
Митьки опережают события: широко разрекламированная выставка преждевременна. Ведь движение родилось не десять, а девять лет назад, на выставке в Доме ученых. Почему же митьки торопятся? Если бы речь шла о простой выставке петербургских художников, никаких вопросов бы не возникало, — качество работ Дмитрия Шагина, Владимира Шинкарева, Александра и Ольги Флоренских, Владимира Яшке и других никто не ставит под сомнение. Но митьки — больше, чем объединение художников. Митьки — миф петербургской культуры, уникальный "хэппенинг" русской души, когда беспробудное пьянство сочетается с мистическим энтузиазмом, а богемная беззаботность с рефлексией по поводу искусства.
И в этом качестве движение митьков переживает явный кризис, почему и торопится отпраздновать "юбилей". Во-первых, сколько бы ни говорили искусствоведы о пост-модернистской природе митьковства, оно органично вписывалось в петербургскую традицию пост-сезаннистской и экспрессионисткой живописи. Недаром в первые митьки были задним числом зачислены художники конца 40-х годов: здравствующие и поныне Владимир Шагин, Наталья Жилина, Шалом Шварц, Рихард Васми и трагически погибший в парижской эмиграции в 1978 году Александр Арефьев. Однако в последнее время пост-модернистский "вирус" поразил даже основоположников движения. Дмитрий Шагин обратился к коллажу в пост-панковском духе, последний митьковский мультипликационный шедевр "Митькимайер" откровенно заимствовал эстетику, выработанную еще в 80-х годах ленинградским "параллельным кинематографом", а в число митьковских авторитетов попал автор идеи выставки, парижский художник и издатель Владимир Котляров ("Толстый"), чье творчество относится к совсем другой линии отечественной культуры — анархистско-дадаистской, провокационной. Во-вторых, каждому мифу отмерен свой срок. И например, сегодня движение "Политбюро" уже взяло на себя функцию агрессивного проповедничества трезвого образа жизни. Кроме того, то, что было органично десять лет назад, уже давно превратилось в унылый ритуал: все эти троекратные целования и цитирования любимых фраз из теле- и кинофильмов. Наконец, митьки в определенном смысле пошли на уступки официальному искусствознанию, безоговорочно приняв позицию кураторов выставки. Точка зрения Русского музея, изложенная на пресс-конференции, сводилась к нескольким моментам. По словам Михаила Германа, цель выставки — доказать, что митьки — не просто обаятельные шалопаи, а интеллигентные живописцы. Такая защита митьковства запоздала, по меньшей мере, лет на пять.
Ирина Карасик и Александр Боровский настаивали на принципе чисто "музейной" презентации митьковства. Однако музейная выставка вовсе не означает "скучная". Во всем мире организаторы выставок уделяют основное внимание оригинальной экспозиционной концепции. В Петербурге же "музейность" означает максимальное ограничение экспозиционной фантазии. В свете этого даже тот зал, который был призван имитировать квартирную выставку застойных лет, поражает своим академизмом, дурной аккуратностью и провоцирует на язвительные замечания.
Очевидно, митьковский миф не в состоянии больше порождать оригинальных коллективных идей. Движение распалось на энное число разных и хороших живописцев, несколько старомодных, но все-таки хранящих традиции петербургского искусства. Митьковство начало функционировать исключительно в форме акционерного общества по производству печатных изданий, мультфильмов и выставочных проектов. Посему можно с легкой совестью списать движению митьков незаконно присвоенный год жизни, помянуть 80-е годы и говорить отныне только о Шагине, Флоренском или Семичеве как о самодостаточных индивидуальностях.