Италия до сих пор очень раздробленная страна. Это касается территории и языка, гастрономических, культурных и политических привычек, одни люди до мозга костей религиозны, другие до остервенения антиклерикальны.
Не обязательно быть гурманом, чтобы заметить, что на юге Италии едят рис, а на севере Италии — макароны. И точно так же не обязательно обходить все римские ресторанчики, чтобы убедиться: в них нет котлет по-милански или бифштекса по-флорентински. Это род ксенофобии. Ресторатор в одной провинции не станет подавать у себя в заведении блюда из провинции соседней, даже если от одной провинции до другой сто километров.
Нация разделена, и если что и объединяет ее, то только две вещи — политика и футбол. Но это же одновременно и разделяет. Даже по внешнему виду, по первым словам разговора понимаешь, относится ли твой собеседник к политической культуре или к футбольной. И первое, что нужно знать о человеке,— это то, интересуется ли он политикой или футболом.
В России политика и футбол не противоречат друг другу. В Италии они формируют два разных социокультурных типа, два разных образа жизни, два разительно отличающихся друг от друга способа вести дела. Ярчайшие примеры этих двух типов являют собой нынешние лидеры итальянских левоцентристов и правоцентристов Романо Проди и Сильвио Берлускони.
Сильвио Берлускони — это яркий пример человека, интересующегося футболом. Его жизнь более чем показательна, более чем типична и разве что более успешна, чем обыкновенно бывает жизнь итальянского футболофила.
У него не было многочисленных сестер и братьев, и поэтому он с детства впитал дух индивидуализма. Он с детства был крайне предприимчив, в отрочестве принялся предпринимать еще что-то выгодное и поэтому совершенно не имел времени на образование. Из всей науки изучил, кажется, только английский язык — и то потому, что язык этот потребен для заключения экспортных сделок. Он выступает за церковный брак и против разводов, потому что это выгодно, но сам разведен. Вторую жену он увидел на сцене театра, после спектакля отправился к ней в гримерку и покорил с тем же напором, с каким покоряет рынок. Когда дела его пошли плохо и прокуратура стала слишком интересоваться подробностями его бизнеса, он занялся политикой, но совершенно футбольными методами. Он назвал свою партию словами из футбольной речовки "Вперед, Италия!", он избрал для своей партии голубой цвет футболок национальной сборной, и даже слова "начать избирательную кампанию" он заменяет вполне футбольным термином "выйти на поле".
Счастье и благоденствие он представляет себе так, что всю неделю следует работать в поте лица по 15 часов в сутки, а в выходные следует ходить в церковь и на футбол. Несчастье в его понимании абсолютно равняется необходимости платить налоги, не потому даже, что ему жалко денег, но дело в том, что в индивидуалистической его голове совершенно не укладывается идея помогать слабым. Конкуренция, по его мнению, для того и придумана Богом, чтобы сильный победил слабого и слабый объявил о своем банкротстве.
Он прекрасный партнер в хорошие времена. Его энергия бесконечна. С ним всегда можно договориться об оптимизации финансовых потоков и лучше — до простой оплаты наличными. Он не связывает себя социальными обязательствами, точно так же, как, боюсь, не будет связывать себя и деловыми обязательствами при первых же признаках кризиса.
Романо Проди, как типичный итальянец, интересующийся политикой,— полная противоположность. Он восьмой ребенок в семье из 11 человек. Он познакомился с женой в университете и даже, кажется, не думал о разводе, при том что выступает против церковного брака и за развод. Его университетский круг общения, его товарищи по партии и книги Антонио Грамши, прочитанные им в юности, играют для него роль настолько определяющую, что ни один человек в России не может поверить, будто круг общения и политические взгляды могут настолько определять поведение человека вне зависимости от конъюнктуры. Он абсолютно предсказуем.
Он законопослушен не потому, что боится закона. Скорее боится беззакония и уверен, что беззаконие ведет к индивидуализму, а индивидуализм — это одиночество. Он боится одиночества. Он платит налоги не потому, что за их неуплату полагается тюремный срок — он просто искренне уверен, что нельзя быть счастливым и довольным, если вокруг не все счастливы и довольны хоть в какой-то степени. Ему можно абсолютно доверять.
Но из этого его коллективизма и порядочности проистекает главный порок пропагандируемой им политической системы — бюрократия. Романо Проди и такие люди, как он, с детства интересующиеся политикой вместо футбола, вообще не оперируют такой категорией, как личные отношения между людьми. Все человеческие отношения он заведомо считает общественными отношениями и потому главные силы кладет на то, чтобы устраивать институты общественных отношений. Любая даже самая частная проблема, которую Берлускони в десять минут решил бы, просто договорившись с партнером, для Проди является поводом, чтобы создать Институт либо Парламентскую Комиссию Самой Частной Проблемы. В рамках пропагандируемой им социальной справедливости бюрократия растет быстрее, чем в оранжерее растет бамбук.
Потому и меняются в Италии правительства с такой быстротой. Как программа политических новостей по телевизору сменяется футбольным матчем. Или как футбольный матч перебивается экстренным выпуском теленовостей.
ВАЛЕРИЙ ПАНЮШКИН, специальный корреспондент