Мэплторп и при жизни не был обойден славой, однако после трагической кончины он стал одной из символических фигур поколения 80-х. Рафинированный эстет в искусстве фотографии, провокатор поневоле, вечная мишень для ироничной журналистской братии и светского общества, он посмертно был возведен в ранг мученика.
Его работы напоминают сразу всю фотографическую классику: свой образ Роберт Мэплторп складывал из кубиков культурных архетипов.
Конец 60-х, молодежные бунты и любовь вместо войны, штурм-унд-дранг сексуального радикализма и вырезки из порножурналов. Роберт использует их для своих коллажей — как элементы визуального словаря. Заимствование не удовлетворяет, и тогда он приобретает свою первую камеру. "Это дало мне уникальный опыт". Последующие двадцать лет он снимает все: цветы и букеты, черных натурщиков и женщину-культуристку, звезд артистического мира и богачей, рекламу, иллюстрации к музыкальным дискам и модели одежды, высокий дизайн, детей, ландшафты и, конечно, — множество фаллосов, автопортреты и гомосексуальные сцены.
Основа западной цивилизации — фаллократия. Господство мужчины безусловно. Покушения на гегемонию истэблишмента осуществляются "меньшинствами", роль которых в современной культуре велика до излишества. Феминистки требуют равных с мужчинами прав потребления секса, негры создают свою контркультуру, гомосексуалисты — субкультуру "кэмп". В старинных университетах Европы и в американских кампусах, на баррикадах сексуальных боев и в трущобах гетто вырабатывалась стратегия интеграции "других" ценностей в контекст упругой, универсальной буржуазной культуры. Своих критиков она делает фаворитами. Свои ценности маскирует под "общечеловеческие". Постоянно ускользая от поименования, сохраняет инкогнито.
Условности секса посвящен один из самых впечатляющих альбомов художника — "Леди Лиза". Фотографируя на протяжении нескольких лет известную культуристку Лизу Лион, Мэплторп изображает ее в начале книги как романтизированную нимфу, символ эротической привлекательности (боттичеллевские сюжеты, уэстоновские реминисценции). Затем появляются атрибуты потребительской цивилизации (купальщики, модная одежда, аксессуары). Модель обнаруживает мускулы и буквально микельанджеловскую телесную мощь. По мере повышения агрессивности стандартная привлекательность растворяется в кодах силы и жестокости. На последних кадрах модель предстает холодным мужеподобным убийцей с оружием в руках.
Культурная ситуация 80-х, породившая нового сексуального героя, суть продолжение идеи тотальной сексуальности и тотальной политичности всех проявлений жизни. Поскольку все пропитано политикой, политика перестает существовать как таковая. Когда все сексуально, сексом не является уже ничто. Секс теряет свою определенность, и наступает эпоха транссексуала, андрогина. Мэплторп посвятил этому образу большинство своих работ.
Один из критиков отметил его "Автопортрет" в последнем прижизненном альбоме "Черная книга", тот самый, где денди в ослепительной сорочке и белой бабочке облачен в нацистский кожаный плащ и вооружен автоматом: "Его палец на спусковом крючке, а глаза умоляют о любви".
АЛЕКСЕЙ Ъ-ЛЕВИТСКИЙ