Тайны медвежьей болезни

Ввел в медицину эту болезнь, суть которой заключалась в непроизвольном срабатывании у человека «внутренней клизмы» при сильном душевном расстройстве, канадский терапевт Уильям Ослер. С тех пор гастроэнтерологи возвели синдром раздраженного кишечника, как они назвали «медвежью болезнь», едва ли не в главную болезнь человечества, которой страдают от 10% до 15% населения развитых стран. Со стулом у народа в наше время действительно большие проблемы. Но при внимательном рассмотрении очень похоже, что косолапого приплели сюда зря.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Что такое «медвежья болезнь» знают, наверное, все — понос от страха. По крайней мере это пишут во всех медицинских справочниках, словарях и энциклопедиях, сразу отсылая к научному определению «медвежьей болезни».

Фигура речи

Например, такому: «Это психосоматическое кишечное расстройство, при котором нервно-эмоциональное напряжение провоцирует появление резкого неудержимого позыва на дефекацию с выделением разжиженного стула. Свое название синдром получил из-за сходства с характерным поведением испуганного медведя. В медицинской практике понятие “медвежья болезнь” не используется. Вместо него принято употреблять термин “синдром раздраженного кишечника” (входит в список МКБ-10 под кодом К58)». И далее, как правило, идет описание охоты на медведя «на берлоге», когда косолапого будят лаем собак, громыханием жестяных тазов и ведер и расталкивают его длинным шестом или рогатиной. Медведь с ревом выскакивает из берлоги и от ярости и страха тут же жидко обделывается.

Все это выглядит образно и убедительно. Но к науке отношение имеет весьма опосредованное. Медведь действительно демонстрирует сильную диарею в критических ситуациях, если, конечно, успевает. Его могут убить наповал первым же выстрелом, едва его голова покажется из берлоги. Раньше, когда охотились на него с рогатинами и ножами, он вполне мог это сделать. Кстати, при виде разъяренного зверя этот же синдром вполне могли продемонстрировать заодно с ним и охотники тоже. И в отличие от медведя уж точно от страха. Но что именно вызывает неудержимый понос у зверя, более или менее точно можно сказать только самым общим словом — «стресс».

Тем не менее гастроэнтерологи упорно производят от медведя тот самый синдром раздраженного кишечника (СРК, дискинезия толстой кишки) — вариант функционального расстройства желудочно-кишечного тракта, при котором нарушаются моторно-эвакуаторные функции кишечника. СРК изучен ими, что называется, вдоль и поперек для вида Homo sapiens. Но с точки зрения доказательной медицины его совершенно бездоказательно, априори, как говорят в науке, походя приписывают заодно и трем видам рода Ursus: Ursus americanus (американскому черному медведю), Ursus arctos (бурому медведю), Ursus thibetanus (гималайскому медведю). От подозрений в поносе от страха освобожден только Ursus maritimus (белый медведь), четвертый и последний представитель рода Ursus (медведи), и тоже, кстати, априори.

Никто из гастроэнтерологов и физиологов ВНД никогда не изучал в этом плане медведей. Не хватало им изучать еще и медвежий СРК, ведь и так все ясно! Свидетелей тому, как медведь обделывался поносом, когда приходили его убивать, сотни, если не тысячи. Увы, ясно далеко не все. Список животных, совершающих акт непроизвольной дефекации по самым разным причинам, будет очень длинным, не говоря уже об анальных железах скунса или чернильном мешке моллюсков.

На все изложенное выше легко возразить: мол, причем тут гастроэнтерология медведя, ведь это всего лишь образное сравнение, фигура речи, так сказать. Но тогда остаются без внятного ответа, казалось, совсем простые вопросы. Почему лексема «медвежья болезнь» есть только в русском языке? Когда она появилась? Ответы на них: потому что только в нашем отечестве практиковалась берложная охота на медведей и появилась давно, при царе Горохе,— не подходят. Охотились таким способом на медведя не только на Руси (а на Руси не только русские). Но ни в одном финно-угорском языке (тех же вепсов, например) и ни в одном соседском славянском языке даже отдаленно похожей лексемы нет. Про царя Гороха, кстати, есть.

Что до времени появления этой лексемы, то вроде бы белорусские ученые из Минского государственного медицинского института обнаружили упоминание «медвежьей болезни» как СРК у Захария Копыстенского, архимандрита Киево-Печерской лавры в первой четверти XVII века, и сообщили об этом в 2018 году в своей статье «Медицинская лексика как репрезентант языковой картины мира (на материале памятников русской письменности XI–XVII вв.)», но забыли упомянуть где именно, в какой своей книге или рукописи архимандрит про это написал.

Между тем у Даля среди многочисленных «медвежьих» фразеологизмов «медвежьей болезни» нет, хотя едва ли он пропустил бы столь заметный оборот речи. Нет ее и в русской классической литературе XIX века. Вообще нет, в том числе при описании «охот на берлоге». Зато с середины ХХ века она присутствует во всех толковых словарях русского языка и в обыденной разговорной речи. В соцсетях практикующие гастроэнтерологи часто шутят, что пациенты приходят к ним с заранее поставленным себе диагнозом: «Доктор, у меня медвежья болезнь!» Словом, выражение «медвежья болезнь», несомненно, народное, но очень похоже, что либо у наших предков и мысли не возникало проецировать медвежий понос на собственные хвори, либо оно изучено лексикологами из рук вон плохо, либо действительно очень недавнее.

Болезнь Ослера

«Медвежья болезнь» как болезнь человека попала в официальную медицину тоже сравнительно недавно, когда масштабный медвежий промысел в тех странах, где им занимались, шел на убыль по экспоненте. Считается, что ввел эту болезнь в медицину первый главный врач знаменитой больницы Джонса Хопкинса в Балтиморе сэр Уильям Ослер, весьма интересный врач и ученый. Он получил диплом врача в Университете Макгилла в Монреале, несколько лет стажировался в европейских клиниках, в том числе немецких, и, по его собственным словам, имел «только два стремления в профессии: во-первых, стать хорошим врачом-клиницистом... и, во-вторых, построить великую клинику в тевтонском стиле, который вывел научную медицину Германии на передний план в мире».

Оба его стремления осуществились. В больнице Джонса Хопкинса им были введены «тевтонские» принципы медицины, а ее главврач Ослер стал известен в медицинских кругах своим афоризмом: «Одна из главных обязанностей врача — научить людей не принимать лекарства», которым он явно «троллил», как сказали бы сейчас, своих коллег по медицинскому цеху. За свою карьеру доктор Ослер опубликовал более 1300 статей, охватывающих широкий круг медицинских тем, разве что только хирургии, гинекологии и акушерства среди них не было. Его учебник «The Principles and Practice of Medicine: Designed for the Use of Practitioners and Students of Medicine» («Принципы и практика медицины: для использования практикующими врачами и студентами-медиками») выдержал 16 изданий за 55 лет, вплоть до 1950-х годов.

В первом издании этого учебника в 1890-е годы на с. 368–369 есть вполне современное описание «медвежьей болезни» человека, которую Ослер называл «слизистым колитом», сразу оговорившись, что «это заболевание известно под разными названиями» и «несмотря на кажущуюся редкость этого заболевания, оно, по-видимому, является более распространенным заболеванием, в основном среди взрослых, но иногда встречается у детей».

«Среди взрослых почти всегда наблюдается у нервных или истеричных женщин или у мужчин с неврастенией,— писал доктор Ослер.— Психические переживания и беспокойство любого рода, по-видимому, особенно часто провоцируют приступ и понос. Могут наблюдаться и более выраженные нервные симптомы: истерические вспышки, ипохондрия и меланхолия… При слизистом колите нельзя ожидать никакой пользы от лекарств, принимаемых внутрь per os (через рот.— Ред.). При местном применении следует наносить их на слизистую оболочку толстой кишки с помощью клизм, а также проводить соответствующее лечение общего нервного состояния».

К концу 1920-х годов «слизистый колит» Ослера в медицинской литературе исчезает. Точнее, временно исчезает, спустя много лет «слизистый колит» снова выныривает, но уже в иной, не ослеровской ипостаси. А в 1920-е годы вместо него появляется целый букет болезней с подобными ослеровским симптомами: функциональная диарея, нервная диарея, вегетативный невроз, диснергия толстой кишки, спазмы толстой кишки, спастический толстый кишечник, энтероспазм, мукомембранозный колит, синдром раздраженной толстой кишки (СРТК). Все они четко делились на два клинических подтипа: а) с болью в животе и чередованием запоров и диареи и б) безболезненной диареи (то есть классическую «медвежью болезнь» в ее народном понимании).

Мировая болезнь

Спустя еще 20 лет окончательно утвердилось название болезни — «синдром раздраженного кишечника», и дальше началось то, что к настоящему времени возвело «медвежью болезнь» едва ли не в главную болезнь человечества. Сегодня считается, что 10–15% населения развитых стран страдает СРК (в некоторых из них до 40%), а психические заболевания или тревога предшествуют симптомам СРК у двух третей людей с СРК. Успокаивает лишь то, что СРК не влияет на продолжительность жизни и не приводит к другим серьезным заболеваниям. При этом причина СРК до сих пор неизвестна. Точнее известно пока только то, что СРК представляет собой «нарушение двунаправленной связи между кишечником и мозгом и имеет биопсихосоциальную этиологию».

Насчет «био» все понятно: нарушения могут быть вызваны банальным отравлением, инфекциями, другими болезнями, хирургическими операциями, генетическими нарушениями, наконец. «Психофакторы» тоже понятны. А вот насчет нарушения «социальных» связей между кишечником и мозгом можно задуматься. В 1990-е годы был запущен так называемый Римский процесс по созданию усилиями международного сообщества ученых банка данных, которые помогли бы диагностике и лечению таких желудочно-кишечных расстройств, как функциональная диспепсия, синдром жевания и СРК.

С тех пор появились уже четыре варианта Римских критериев диагностики СРК. Римские критерии IV 2006 года разработаны для четырех разновидностей СРК: с преобладающим запором, с преобладающей диареей, со смешанным опорожнением кишечника, неклассифицированного. Можно не сомневаться, классифицируют и его, добавив в медицину еще несколько разновидностей СРК. Поток грантов гастроэнтерологам от НПО «Римский фонд» (не путать с «Римским клубом» алармистов, основанным в 1968 году и ставшим предтечей зеленых во всем мире) идет безостановочно.

Спонсоры у Римского фонда богатые: «Нестле», «Данон» и еще десяток самых крупных фармкомпаний из Старого и Нового Света и Юго-Восточной Азии. Ведь помимо когнитивно-поведенческой терапии (в том числе «разговорной терапии») и гипнотерапии при лечении СРК показаны диеты с определенными пищевыми продуктами и очень длинный перечень пробиотиков и препаратов его медикаментозного лечения. Не зря же 2009 год был объявлен Годом синдрома раздраженного кишечника.

На этом фоне диссонансом выглядит совсем недавняя статья английского диетотерапевта Бенджамина Брауна, опубликованная в июльском номере солидного международного журнала Gastrointestinal Disorders за 2019 год с длинным и явно провокационным названием «Существует ли синдром раздраженного кишечника? Поддающиеся выявлению и лечению причины сопутствующих симптомов указывают на то, что его может и не быть».

Суть ее такая. «Существенные недостатки в диагностике и лечении синдрома раздраженного кишечника могут быть связаны с тем, что СРК является слишком “общим” диагнозом, который объединяет несколько основных идентифицируемых и поддающихся лечению причин проявления одних и тех же симптомов в одну классификацию. В итоге накопилось слишком много причин симптомов, а также лежащих в их основе функциональных нарушений, которые могут быть неверно истолкованы как СРК». На этом, наверное, можно поставить точку в более чем вековой эпопее «медвежьей болезни», которая началась с тривиального медвежьего поноса.

Другая «медвежья болезнь»

Врагов у медведя немного, и перечень болезней медведя невелик. В основном это заболевания, вызываемые паразитами. На медведях паразитируют 80 видов экто- и эндопаразитов, включая простейших, желудочно-кишечных червей, а также нематод и двуусток в их сердце, печени, легких и кровотоке. Из эктопаразитов самые распространенные — клещи, блохи и вши. Сердечно-сосудистыми болезнями медведь не страдает, гепатитом болеет только собачьим. Из «человеческих» болезней у него встречается саркома, но крайне редко. В 2021 году был зафиксирован один случай гибели белого медведя от птичьего гриппа H5N1: он питался тушками зараженных птиц.

Но есть у человека еще одна «медвежья болезнь», тоже гастроэнтерологическая. И она локализуется у медведя тоже в его толстой кишке. Только у медведя это не болезнь, как и его спонтанный понос, а напротив — весьма полезное для медвежьего здоровья состояние. Речь идет о фекальной пробке (иногда говорят — «трубке»), которая образуется во время его зимней спячки в толстой кишке и к концу спячки приобретает форму цилиндра из затвердевшей фекальной массы диаметром от 4 до 7 см и длиной от 15 до 35 см. Физиологическая роль такой блокировки ануса зверя во время спячки очевидна. Медведь не впадает в анабиоз, он просто спит, и ходить по большой нужде прямо в берлоге явно лишнее для него.

Весной, на Воздвиженье, когда медведь выходит из берлоги, он ревет, катается, трется о деревья и в итоге выстреливает этой пробкой с довольно громким звуком. Говорят, что из этих медвежьих копролитов делают курительные трубки, которые ценятся дороже бриаровых. Но это скорее из разряда легенд. А вот копролиты в кишечнике человека, к сожалению, реальность. Пока это редкая патология, ее частота составляет лишь 0,04% от числа пациентов с острыми хирургическими заболеваниями органов брюшной полости. Но в последнее время в развитых странах заболеваемость «кишечнокаменной болезнью», как ее уже начали называть, увеличивается, что связано с питанием и образом жизни населения, а также с частыми ошибками при диагностике в догоспитальный период.

Исследование структуры кишечных камней показало, что их существует два вида: а) истинные (энтеролиты); б) ложные, или каловые (копролиты). В состав энтеролитов должны обязательно входить неорганические вещества. Копролиты же представляют собой чрезвычайно уплотненные каловые массы без минерального компонента. Как показало недавнее исследование ученых Пермского государственного медицинского университета имени академика Е. А. Вагнера, у 30 прооперированных больных кишечнокаменной болезнью был обнаружен 41 камень (6 энтеролитов и 35 копролитов). Все они имели плотность природного камня, их размеры по наибольшему диаметру составляли от 2,5 до 22 см. Причем самыми крупными из них были копролиты у двух пациентов, достигавшие наибольшего продольного размера — 22 и 20 см, располагавшиеся одновременно в прямой и сигмовидной кишках.

Это уже не фигуральная, а настоящая «медвежья болезнь» человека. И она, помимо прочего, заставляет задуматься о реальности поноса от страха у медведя, поднятого охотниками из берлоги. Как уже сказано, у медведя в критической ситуации срабатывает «внутренняя клизма», как, впрочем, у сотен, если не тысяч других видов животных (и растений, кстати, тоже). Но не при охоте на него «на берлоге». Если охотники поднимали зверя в самом начале его зимней спячке, понос у него еще мог случится. Но позже, понятно, никакого поноса у него не было и не могло быть. А ближе к Воздвиженью и стула вообще, в любом его виде, не могло быть, в лучшем случае был бы «выстрел» «медвежьей трубкой». Но такого громкого и яркого события охотники при берложьей охоте явно не наблюдали, иначе бы это точно вошло в народную поговорку.

При таком взгляде на «медвежью болезнь» многое проясняется, в том числе довольно позднее появление этой лексемы. Раньше медведя заставляли танцевать на ярмарках, делая из него всеобщее посмешище. А когда это издевательство над зверем отошло в прошлое, из него сделали засранца. Вот и выходит, что медведя может обидеть каждый.

Ася Петухова