премьера опера
В театре "Геликон-опера" поставили одноактную комическую оперу Гаэтано Доницетти "Рита". В постановке Александра Бородовского водевильная безделица о превратностях семейной жизни и выглядит водевильной безделицей, вот только превратности отнесены в область сексуальных перверсий. Садомазохизм как источник оперного комизма пытался оценить СЕРГЕЙ Ъ-ХОДНЕВ.
Новый спектакль показывают в "Оперном кафе" — если кто-то еще не знает, это такое геликоновское ноу-хау: посадить публику за столики в небольшом зале и по ходу представления обносить ее подобающими напитками и угощениями. В случае "Риты" подобающими оказываются пицца и вино. Благо героиня, именем которой опера названа, держит провинциальную сельскую остерию. По этой же причине скромные оркестровые силы под управлением Виктории Унгуряну разряжены в поварские фартуки — как и второй муж Риты, бесхребетный Беппо. Этим, собственно, буколически-сельский колорит постановки и исчерпывается.
В принципе "Рита" — прямая наследница комических оперных интермеццо XVIII века, и по компактности, и прямолинейности бесшабашно-шутейного сюжета, и по нагромождению нарочито экзотических деталей, которые призваны подчеркнуть условность всего происходящего. Так, Рита оплакивает первого мужа Гаспаро, который вроде бы погиб при кораблекрушении, а потом выясняется, что он жив и осел в Канаде, где собирается жениться, натурально, на канадке. Для середины XIX века Канада — это тридевятое царство похлеще, чем какая-нибудь Персия для середины века XVIII. Бессменный геликоновский художник по костюмам Татьяна Тулубьева мимо североамериканской темы пройти не смогла, обрядив Гаспаро в ковбойский костюм. Имелись ли в виду при этом свежие кинематографические ассоциации с фильмом "Горбатая гора" (чем черт не шутит), сказать сложно, потому что основное внимание постановщики уделили все-таки другой экзотической подробности.
Проблемы у героев начинаются тогда, когда приехавший из Канады Гаспаро (Андрей Серов) останавливается в пресловутой остерии, еще не подозревая о том, что хозяйничает тут его бывшая жена (которую он тоже считал погибшей). Первый, кто ему встречается,— Беппо (Василий Ефимов), которого темпераментная Рита (Татьяна Куинджи) уже порядком затюкала. Выслушав ламентации подкаблучника, Гаспаро (все еще в счастливом неведении) развивает свою концепцию супружеской любви, которую он называет "русской". Суть ее в том, что муж должен поколачивать жену. Потом происходит много всего: бывшие супруги узнают друг друга, измученный семейным бытом Беппо пытается удрать, Гаспаро, которого тянет в Канаду, вовсе не хочет оставаться. Мужья разыгрывают Риту в карты, выигрывает Гаспаро, который, наступив на горло собственной песне, наигранно денонсирует "русскую" теорию любви, благодаря чему таки получает на руки старое свидетельство о своем браке с Ритой — и незамедлительно его уничтожает. Рита остается с Беппо, который среди прочего обещает отныне вовсю пользоваться добрыми советами насчет битья.
Тема абстрактного насилия в семье была сочтена, видимо, недостаточно пикантной, и в результате в спектакле во всю царит стилистика садомазо, а сам он именуется не просто "Рита", а "Рита, или люБИТЬ по-РУССКИ". Раскрывая чемоданчик с канадским кленовым листочком, Гаспаро поочередно извлекает оттуда разнообразные причиндалы — от кнута до наручников, и эти принадлежности герои пытаются использовать по назначению чуть ли не весь неполный час, который длится спектакль. Кульминацией, видимо, надо считать момент, когда насупленный Гаспаро наскакивает на жену, разнагишившись, и оказывается по голому телу затянутым в садомазохистскую сбрую с заклепками.
Все остальное — менее радикальные, но не более смешные приемы и приемчики: вот поколоченный Беппо прячется, скуля, под столом; вот разъяренная Рита шлепает его по лицу комком теста (для пиццы, разумеется); вот "ковбой" Гаспаро демонстрирует "уморительный" английский акцент (разговорные диалоги в спектакле исполняются по-русски). К счастью, музыкальная часть постановки устояла под напором садомазокомизма — ну, насколько это возможно в обстановке "Оперного кафе", когда все намекает на забавную необязательность происходящего. Словом "необязательность" прежде всего стоило бы охарактеризовать работу крохотного оркестра. Вокальные работы всех трех солистов из премьерного состава отличаются вполне добротным уровнем, если не считать несколько форсированные кульминации Татьяны Куинджи и нехватку школы, различимую в свежем и легком теноре Василия Ефимова. Тем прискорбнее, что из этого материала получился только очередной непритязательный балаган, в котором концепция заменяется тем, что публике показывают кнуты и кожу с заклепками.