— Расскажите, пожалуйста, что следует понимать под региональным отраслевым кластером?
— Кластер может быть представлен в форме пирамиды, которая состоит из трех уровней. Первый — это лидирующие компании, экспортирующие продукцию, услуги за пределы региона. Пример: компания Nokia в городе Хельсинки, которая экспортирует телефоны по всему миру. Второй уровень — это сеть поставщиков, большое количество мелких и средних компаний, которые составляют так называемую экосистему и поставляют комплектующие, услуги для ключевой компании. В районе Хельсинки находится тысяча компаний, которые поставляют услуги и комплектующие для Nokia. И третий уровень — это бизнес-климат, социально-экономическая инфраструктура. Это различные организации, обеспечивающие ключевую компанию человеческими, финансовыми ресурсами, инфраструктурой.
Таким образом, кластер представляет собой организм, или "региональную экосистему". Этот организм обеспечивает конкурентоспособность ключевых участников кластера. Экономика США, например, состоит из ограниченного количества региональных отраслевых кластеров. В области биотехнологий (при том что США здесь является лидером) наиболее конкурентоспособны всего три американских штата, но это по мировым параметрам.
— В России кластерами часто называют очень многие образования, в том числе и ОЭЗ...
— Хочется четко разграничить, что является кластером, а что не имеет к нему отношения: такая дискуссия сейчас активно ведется в России. Формулировка "промышленный кластер" является некорректной. Кластер может состоять из непромышленных компаний. Я бы хотел определить, что не является кластером, хотя это часто ассоциируется с кластерами. Кластер — это не холдинговая структура, которая объединяет компании в регионе. Кластер — это не ассоциация компаний, которая объединяет компании в регионе. Кластер — это ни в коем случае не технопарк и не бизнес-инкубатор, не промышленный парк и не ОЭЗ. Нельзя сказать, что кластер — это бывший территориальный производственный комплекс или научно-производственное объединение. Но все элементы инфраструктуры, доставшейся нам от советского времени, или новые элементы инфраструктуры могут быть частью кластеров.
— В России, по-вашему, существуют кластеры?
— В России существуют потенциальные региональные кластеры. К сожалению, пока данных по кластеризации экономики, таких как по США, для России нет. Мы только начали проект с Гарвардской школой бизнеса по выявлению кластеров в экономике России. Результаты появятся в июне--июле. После этого мы сможем более доказательно отвечать на вопросы о кластерах в России. Есть несколько примеров понятных и известных нам потенциальных автомобильных кластеров. Самарская область. Возникают и новые автомобильные кластеры, например, в Ленинградской области. Мой самый любимый пример — кинематографический кластер в Московском регионе. Почему? Я не могу привести пример другой отрасли в России, которая за последние пять лет достигла бы столь впечатляющего прогресса с точки зрения роста конкурентоспособности.
— Какова, по-вашему, роль государства в развитии кластеров?
— Сложность кластерной политики заключается в том, что она существует на разных уровнях и должна состоять из скоординированных действий федеральных и региональных властей. Если разобрать кластерную политику в США или европейских странах, то можно увидеть как минимум два уровня, на которых она существует: национальный и региональный. Сейчас появляется третий уровень — межгосударственный. Хорошим примером являются балтийские страны — Швеция, Финляндия, Дания, Норвегия, к ним можно причислить и несколько российских регионов. Мы пытались проанализировать национальную политику развития кластеров — хотелось понять, существуют ли какие-нибудь универсальные инструменты развития кластеров. Оказалось, что нет.
— Какую кластерную политику следовало бы, с вашей точки зрения, проводить правительству России?
— У нас была очень интересная дискуссия с коллегами из Минэкономразвития. Мы постарались подойти прагматично к пониманию того, какая модель может подойти России. Существуют некоторые особенности кластерной политики и очень сильные особенности России. Первая особенность кластерной политики, осложняющая реализацию какой-либо федеральной кластерной политики в больших масштабах,— это большие различия между кластерами не только в разных отраслях, но и в пределах одной отрасли, но в разных регионах. Если сравнить, например, лесной кластер в Перми и лесной кластер в Тюменской области, можно увидеть, что у них совершенно разная структура и разные стратегии. Следующая ключевая проблема кластерной политики: кластер существует на уровне региона, однако часто это независимые компании. Задача кластерной политики в этом случае стимулировать их к сотрудничеству. Этим процессом сложно управлять с федерального уровня, федеральная политика часто очень "дубовая" и реализует ограниченный набор инструментов.
Следующий момент — специфические условия самой России. Во-первых, ограниченность финансовых ресурсов: Россия не может в ближайшие три года потратить столько денег для развития кластеров, сколько собирается потратить, к примеру, Франция. Второе: очень весомы административные ограничения. Третье: это географические масштабы России, у нас просто огромное количество кластеров, так что в них можно запутаться, это не Финляндия и не Швеция. Предпоследняя проблема: мы все же опасались выбирать для России какие-то отраслевые или региональные приоритеты. И последнее: в России есть отраслевые министерства, которые отвечают за отдельные отрасли.