"Оскар" русского театра

Рассказывает Роман Должанский

Всероссийский фестиваль "Золотая маска", предшествующий вручению одноименной национальной театральной премии, стал уже не просто традицией. Для тех, кто ходит в театр, "Маска" — почти что явление природы, совпадающее по времени с таянием снегов. По сложившемуся в последние годы обычаю фестиваль начинается в День театра, а заканчивается в середине апреля — церемонией награждения победителей. Дискуссии на тему "почему на премию номинированы эти, а не те" остаются в прошлом году и уже забываются (список номинантов публикуют в декабре). В марте-апреле нам просто предлагается смотреть спектакли разных жанров, собранные со всей России. Не забывая, разумеется, про премиальную интригу.

Обычно, чего греха таить, решающие битвы разворачиваются между постановками из Москвы и Петербурга. Вот и в этом году сражение за победу в номинации "Лучший спектакль большой формы" наверняка произойдет между двумя постановками русской классики — озорным, избыточным, свежим "Лесом" модного Кирилла Серебренникова (МХТ имени Чехова) и неброскими, традиционно решенными "Тремя сестрами" признанного мастера Петра Фоменко. В разделе "спектакль малой формы" сойдутся те же — добротная традиция русского психологического театра ("Мальчики" Сергея Женовача) и ненормированная современная эстетика, за которую отдувается все тот же вездесущий Кирилл Серебренников спектаклем все того же всеядного МХТ имени Чехова ("Изображая жертву"). Принципиальные споры о путях развития русского театра, не вмешиваясь в дискуссии по существу, украсят своим присутствием две выдающиеся русские актрисы: на Большой сцене Алиса Фрейндлих в одиночку сыграет спектакль "Оскар и розовая дама" по пьесе современного французского драматурга Эрика-Эммануэля Шмитта (питерский Театр имени Ленсовета), а на Малой сцене Марина Неелова перевоплотится до неузнаваемости — в гоголевского Башмачкина ("Шинель" театра "Современник" в постановке Валерия Фокина). Наверняка одна из них и станет обладательницей "Золотой маски" за лучшую женскую роль прошлого театрального сезона.

Впрочем, все названные спектакли присяжными театралами уже давно просмотрены. Возможно, кто-то из менее активных зрителей сочтет фестиваль хорошим поводом наконец-то познакомиться с лучшими спектаклями минувшего года. Но более расторопные используют "Маску" как уникальный шанс увидеть театры из других городов России. Там, в провинции, не так много конкурентоспособных театров. Но все-таки они есть.

Если посмотреть на афишу нынешнего фестиваля, то третьей столицей драмтеатра в России следует признать Омск — оттуда приглашены целых три спектакля. Два из них поставлены главным режиссером Омской драмы Евгением Марчелли. Оба, чеховский "Вишневый сад" и "Фрекен Жюли" Августа Стриндберга, отмечены бесстрашным, новаторским и в то же время очень ответственным подходом к классическим текстам. Режиссеру свойственно редкое умение соединять психологически мотивированный рисунок ролей с сюрпризами и гротесками настоящего театрального карнавала. В драме Стриндберга он отказывается от темы сословных различий между графиней и лакеем, целиком посвятив спектакль роковой страсти героев. А в "Вишневом саде", в целом соблюдая историческую дистанцию между нами и персонажами Чехова, режиссер находит очень много сегодняшних тем и интонаций. В свою очередь, чеховские мотивы отчетливо читаются еще в одном спектакле из Омска, хотя он и поставлен по пьесе Горького. "Чудаки", сделанные в омском Пятом театре Анатолием Праудиным, доказывают, что добротный актерский театр востребован сегодня не только в уставшей от попсы столице, но и в провинции.

Особым номером программы "Маски" наверняка станет шекспировский "Король Лир", исполненный актерами Тувинского музыкально-драматического театра из Кызыла. Вообще, трагедии Шекспира с их близостью к базовым человеческим инстинктам иногда неплохо удаются национальным театрам тех народов, у которых до сих пор живы традиции народного эпоса. Вот и режиссер Алексей Ооржак поставил "Лира" как тувинский эпос и одновременно как старинную мистерию, в которой вместе с актерами участвуют и огромные, в человеческий рост, куклы.

В спектаклях, соревнующихся за "Маску" в номинациях кукольного театра, сами куклы гораздо миниатюрнее. Самые маленькие из них, наверное, участвуют в спектакле Хакасского театра кукол. Это еще одна версия пьесы "Оскар и розовая дама", и сделана она так, как будто печальная история о смертельно больном мальчике и его сиделке превращена в анимационное кино. Честно говоря, трагический сюжет в исполнении искусственных фигурок пробирает зрителя ничуть не меньше, чем в исполнении великой Фрейндлих. Вообще, возможности кукольного театра гораздо шире, чем кажется многим взрослым зрителям, и "Золотая маска" — прекрасный повод в этом убедиться. Бурятский театр кукол "Ульгер" из Улан-Удэ привозит в Москву спектакль "Поющая стрела", поставленный по древней легенде, которая преподана всерьез, но с изрядной долей юмора и с постановочным изяществом. А "Бродячая собака" из Петербурга покажет необычную версию хрестоматийного "Гадкого утенка": создатели спектакля отказались от текста и сочинили действо, в котором звучат только музыка и птичий язык. Ведь самыми страшными в этой сказке оказываются люди.

Неистощимые на выдумки режиссеры столичного театра "Тень" Майя Краснопольская и Илья Эпельбаум тоже попробовали соединить кукол и людей. Вернее кукол и человека. Им стал Николай Цискаридзе, сыгравший великана Полифема в крошечном кукольном театрике вымышленного Лиликанского королевства. Однако театрик столь мал, что на сцене помещаются только ноги знаменитого танцовщика. Впрочем, Цискаридзе здесь и не танцует, а расслабляется и шутит: спектакль "Смерть Полифема" — уморительная пародия на штампы классического балета. Она участвует в номинации "Новация", где собраны самые необычные спектакли фестивали, не укладывающиеся в привычные жанровые границы. "Смерть Полифема" соревнуется со спектаклем Ивана Вырыпаева и Виктора Рыжакова "Бытие #2" и сочинением Андрея Могучего по роману Саши Соколова "Между собакой и волком".

Странный роман про артель инвалидов, похожий на языковое месиво, превратился в питерском Формальном театре в тотальную визуально-пластическую композицию. Как определил свое создание сам Андрей Могучий, это портрет России, нарисованный Босхом и Брейгелем. В свое время режиссер и художник объездили немало свалок, чтобы создать декорацию спектакля, состоящую, в сущности, из мусора, из ошметок и обломков человеческого быта. У Могучего на сцене бушует океан и играет оркестр бомжей, здесь танцуют матросские танцы, вспоминают анекдоты, умирают и оживают, веселятся и стонут от тоски и безысходности. Но над низким "потоком" здешнего бытия открывается полная воздуха и свободы пустота другой жизни, за которой по большому голубому экрану ползут кучевые облака. В общем, стоит посмотреть. Тем более что в номинации "Новация" конкурс будет суровее, чем во всех остальных.