Класс позвоночных

Класс позвоночных

        125 лет назад, в марте 1881 года, император Александр II дал согласие на устройство в России телефонных сообщений, которые пятью годами раньше запатентовал американец Александр Грэм Белл. Еще через год фирма Белла перекупила у отечественного предпринимателя фон Баранова концессию на телефонизацию крупнейших городов империи. Однако спустя два десятилетия всемирно известная фирма ушла с русского рынка. Историю русского взлета и падения "Белл" восстановил обозреватель "Денег" Евгений Жирнов.
Об изобретении телефона в Санкт-Петербурге узнали вскоре после первой его публичной демонстрации в 1876 году. Мало того, в России внимательно следили за всеми перипетиями скандала, связанного с борьбой за право называться отцом телефонии.
       Известный на рубеже XIX-XX веков русский специалист по телефонии С. Гречихин так описывал эти события:
       "Изобретение телефона приписывают разным лицам. По некоторым историческим документам можно убедиться, что в разное время и несколькими лицами были делаемы попытки передачи речи на расстояние. Между лицами, заслуживающими внимания своими работами в этом направлении, первое место занимают: итальянец Меуччи, немец Рейс и американцы Белль и Грей.
       На основании же некоторых исторических документов признано, что настоящим изобретателем телефона был итальянец Антонио Меуччи, который еще в 1849 г. сделал это открытие и, поселившись потом в Америке, в 1871 году просил о выдаче ему привилегии на изобретенный им аппарат. Вторично, в 1872 году, Меуччи представил свое изобретение директору телеграфов в Нью-Йорке, который обещал сделать опыты, но последних не исполнил. В просьбе же Меуччи два года спустя, т. е. в 1874 г., о возвращении ему чертежей и проекта было отказано.
       Существует предположение, что американцы Белль и Грей узнали о проекте Меуччи, как это выяснилось во время процессов изобретателей для получения привилегии, и установлен факт, что именно в это время, в 1874 г., они оба начали исследования и работы по изобретению телефона и что аппараты, на которые они просили привилегии, имели много общего с аппаратами Меуччи.
       Немцу Рейс в 1860 г. удалось передать звуки музыки на довольно большое расстояние посредством устроенного им прибора...
       Наконец, 14 февраля 1876 г. Грегам Белль подал прошение о выдаче ему привилегии на телефон, посредством которого можно было передавать речь на расстояние, и того же числа через два часа, как говорит предание, Элиша Грей подал тоже прошение о выдаче и ему привилегии на телефон, почти одинаковый с системою Белля, что и послужило поводом к возбужденно процесса между двумя изобретателями, который окончился в пользу Белля, почему Белль официально и признан изобретателем телефона".
       Вскоре после победы Белла стали появляться первые телефонные аппараты в России. Однако на первых порах редкие телефонные линии, как правило, лишь связывали фирмы или фабрики с домами их владельцев. Еще реже ставили коммутатор и несколько телефонов внутри одного дома. Для этого владелец дома должен быть достаточно состоятельным, а дом — достаточно большим. Этим критериям как нельзя лучше отвечал самодержец всероссийский и его главная резиденция, поэтому именно Зимний дворец телефонизировали в числе первых. И вскоре при дворе оценили и преимущества нового средства связи, и финансовые перспективы, открывающиеся при внедрении нового средства связи по всей империи. Дело оставалось за малым: получить высочайшее соизволение на устройство телефонных сообщений.
       
Германская фирма "Сименс", которой были переданы в концессию строительство и эксплуатация телефонных линий, передавала не только тысячи слов по медным проводам, но и, как утверждали злые языки, тысячи рублей заинтересованным чиновникам, предоставлявшим концессионеру разного рода льготы и послабления. Так что чиновники пошли по проторенному пути, доказывая, что в казне нет средств на телефонизацию и посему ее нужно передать в частные руки. Но получить высочайшее соизволение на это оказалось не так просто. Александр II, хоть и звался царем-освободителем, сомневался в пользе вольного обмена информацией по проводам.
       Однако заинтересованные в успехе дела чиновники шаг за шагом продвигали идею к практическому осуществлению. Инициатором выступил Телеграфный департамент Министерства почт и телеграфов, подготовивший в феврале 1881 года доклад о целесообразности передачи телефонного дела в частные руки. Бумагу рассмотрел Комитет министров:
       "Комитет министров находит, что общий вопрос об устройстве телефонных сообщений, долженствующих, подобно телеграфным, составлять правительственную регалию, подлежал бы по существу обсуждению в законодательном порядке. Но, принимая во внимание заявление Министра почт и телеграфов, что настоящее представление касается телефонных сообщений, устраиваемых исключительно для частных надобностей, Комитет, ввиду выраженного Министром внутренних дел согласия, не встречает препятствия к проведению в исполнение предположений по сему предмету статс-секретаря Макова, а потому полагает: учреждение телефонных сообщений, по новизне предмета, допустить, впредь до полного его разъяснения, на первое время в виде опыта на следующих главных основаниях:
       1. Устройство телефонных сообщений частными лицами и обществами, а также правительственными и общественными учреждениями для собственных их надобностей разрешаются Министром почт и телеграфов, который предварительно для такого разрешения входит в сношение с подлежащими ведомствами.
       2. Устройство таких телефонных сообщений разрешается по проектам, утвержденным телеграфным департаментом, и
       3. На устройство телефонов в пределах одного здания никакого разрешения не требуется.
       Государь Император в 27 день февраля 1881 года (по старому стилю.— "Деньги") положение Комитета высочайше утвердить соизволил".
       Казалось бы, можно приступать к делу. Однако тут вмешались народовольцы, удачно метнувшие в священную особу самодельные взрывные устройства. За траурными и розыскными делами телефонный вопрос отошел в сторону, а затем его пришлось решать заново с учетом нового расклада сил в Зимнем дворце. Дело телефонизации взял в свои руки приближенный нового императора Александра III генерал-адъютант граф Игнатьев, которого современники называли лжецом и мздоимцем. После промежуточного указа, подтверждавшего передачу телефонных сообщений в частные руки, в сентябре 1881 года последовал новый, подготовленный Игнатьевым. Этот документ обеспечивал будущим концессионерам просто сказочные условия работы. В утвержденных императором "Основных условиях устройства и эксплуатации городских телефонных сообщений", естественно, указывалось, что все работы выполняются за счет контрагента. За его же счет ведется эксплуатация и усовершенствование оборудования в соответствии с новейшими достижениями науки и техники. Кроме того, на него накладывались и другие обязательства. К примеру, заинтересовывать в своей деятельности местные власти он обязывался исключительно собственными силами и средствами:
       "Контрагент обязан заручиться, без всякого содействия телеграфного ведомства, дозволением местного полицейского начальства на производство работ, а также согласием тех собственников, от коих будет зависеть беспрепятственное устройство телефонных проводников...
       Вознаграждение за вред и убытки, причиненные кому бы то ни было производством телефонных работ, а равно и поправки, теми работами вызванные, относятся на счет контрагента".
       Зато воздавалось за трудности сторицей. Будущему инвестору предлагались, по существу, монопольные права: "При полной исправности контрагента не будет дозволено другому лицу или обществу учреждение и эксплуатация телефонов". Но, главным, безусловно, была плата за труды:
       "Плата за абонемент определяется не свыше 250 рублей в год за каждый телефонный аппарат, сообщенный с центральною станциею, если протяжение до нее не превышает 3 верст по прямому направлению; за большее же протяжение вносится добавочная плата не свыше 50 рублей за каждую версту".
       Из этих огромных средств отчисления в казну составляли 10% с частного абонента и 5% — с госучреждений, поскольку для них устанавливалась половинная оплата. Не забыли о своих интересах чиновники и в других вопросах. К примеру, даже в местностях, где контрагенту предоставлялись монопольные права, правительство оставляло за собой право создавать собственную телефонную сеть. Ограничивалось и время действия концессии:
       "Право эксплуатации телефонной сети предоставляется контрагенту на двадцать лет со дня заключения контракта и сохраняется за ним в течение этого срока только при полной его исправности.
       Телефонная сеть после двадцати лет эксплуатации ее контрагентом передается им безвозмездно и в полной исправности во владение правительства".
       Кроме того, предусматривалось и право досрочного выкупа:
       "Правительство вправе приобрести в свою собственность телефонную сеть, но не ранее, как по истечении семи лет эксплуатации ее контрагентом.
       Сумма, подлежащая уплате контрагенту, определяется взаимным с ним соглашением; если же соглашения не состоится, то цена выкупа определяется по совокупности чистого дохода за семь предшествовавших лет, причем из полученной суммы вычитается итог чистых доходов одного наименее и одного наиболее доходных годов. Средний чистый годовой доход остальных пяти лет принимается за норму чистого дохода контрагента, и капитализация производится по расчету 5%".
       Все остальные тяготы и лишения перекладывались на плечи абонентов. Например, Министерство внутренних дел могло без каких-либо разъяснений дать распоряжение об отключении отдельных абонентов, районов и даже городов. При этом никакие уже выплаченные деньги никому не возвращались.
       
Любой более или менее знакомый с русскими порядками человек, естественно, понимал, что "Основные условия" писались с расчетом на конкретного контрагента. И в считанные дни после одобрения Александром III указа привилегию на организацию телефонных сетей в городах империи, где была наибольшая плотность населения, способного заплатить огромные деньги за передачу голоса по проводам (в Санкт-Петербурге, Москве, Варшаве, Риге и Одессе) получил никому не известный инженер и купец Владимир Оттомарович фон Баранов. Был ли он энтузиастом, переоценившим свои силы, или подставным лицом, нанятым для передачи концессии в нужные руки, так и осталось тайной. Но события развивались следующим образом. Фон Баранов выписал из-за границы шесть тонн провода для прокладки линий, 400 телефонных аппаратов, 6 коммутаторов и многое другое. Но оказалось, что имеющихся у него средств для продолжения работ не хватает. Скорее всего, стоявшие за его спиной высокопоставленные чиновники не стали рисковать собственными средствами и решили просто перепродать бизнес.
       Вот только выбор покупателя оказался, мягко говоря, скоропалительным. Им стал держатель патентов на телефоны "Международная компания телефонов Белла". Сомневаться в том, что фирма стоит на самых передовых технических позициях, не приходилось. Александр Белл выдавал на-гора одно изобретение за другим. Русские газеты писали:
       "Прибор, известный под названием фотофона, имеет своим назначением передачу на известные расстояния звука при посредстве светового луча. Он отличается от телефона главным образом тем, что не нуждается ни в каком металлическом проводнике; для него необходимо только, чтобы путь светового луча не был загорожен каким-либо непрозрачным телом. Эта особенность фотофона делает его незаменимым в тех случаях, когда нет никакой возможности иметь проводящие проволоки, как на море и во время военных действий, при которых очень часто отдельные части войска бывают совершенно разобщены вследствие разрушения путей сообщения и телеграфных проволок...
       Явления звучания пластины под влиянием периодически прерываемого их освещения было открыто Белем — изобретателем телефона — и названо радиофонией".
       Средств, людей и техники для проведения пусконаладочных работ у "Белл" тоже было более чем достаточно. Так что в июле 1882 года во всех включенных в концессию городах появилась телефонная связь. В Питере все начиналось со 128 абонентов, которых соединяли друг с другом пять телефонных барышень. Но уже в октябре того же года управляющий русским филиалом "Белл" А. Ф. Кох сообщал в Телеграфный департамент Министерства почт и телеграфов:
       "С согласия Его Сиятельства Господина Министра Внутренних Дел Телеграфный департамент продолжил по 29 октября текущего года, т. е. до сего дня, срок, предоставленный Международной компании, для включения в телефонную сеть двухсот пунктов в Санкт-Петербурге и Москве. Ныне в Санкт-Петербурге насчитывается до 259 соединенных пунктов, а в Москве — 200, о чем имею честь довести до сведения Департамента".
       Число абонентов росло с каждым годом. В 1883 году в столице империи насчитывалось уже 604 абонента, два года спустя — 934, а в 1887 году — 1214. Так же, вдвое, выросло число абонентов в Москве, Варшаве и Одессе. В Риге платежеспособный спрос был исчерпан уже в 1886 году, и число абонентов колебалось около четырех сотен, хотя плата там была значительно ниже столичной — 150 рублей в год (в Москве — 250). Столь же незначительным был рост и в принадлежавшей России польской Лодзи, телефонизированной в 1885 году.
       Чтобы снизить расходы, фирма "Белл" пошла на техническую уловку: стала подключать несколько абонентов на один провод. В описании деятельности фирмы в России, изданном в 1890 году, говорилось:
       "Многочисленная практика доказала, что телефонные проводы дают весьма малую производительность, особенно в сравнении с телеграфными проводниками. Так, напр., последние бывают заняты иногда целые сутки, и для передачи между некоторыми пунктами необходимо установить особые телеграфные аппараты, для того чтобы извлечь из провода всю его производительность и ускорить передачу до наибольшего предела.
       В телефонном деле производительность провода находится в зависимости от нужд абонентов, из которых один говорит целый день (общественные учреждения), а другой, имея телефон более для комфорта, едва употребляет его.
       Средним числом каждый абонент делает не более 10 вызовов в день, так что провод эксплуатируется едва на 1/10 той работы, которую он мог бы исполнить.
       Телефонные компании, распространяя свое дело, пришли к убеждению, что для экономии в устройстве сети необходимо добиться возможности помещать на один и тот же провод несколько абонентов и притом с таким условием, чтобы каждый абонент мог сноситься с центральной станцией и чрез посредство ее с каким угодно абонентом сети, хотя бы и с находящимся с ним на одном проводе, и чтобы, в случае разговора абонента с этого провода, другие находящееся на проводе абоненты не могли слушать его разговор, центральная же станция была в состоянии во всякое время проверять соединение абонентов, т. е. слушать их. Только что сказанные условия были достигнуты на практике при помощи автоматических коммутаторов, которых было предложено несколько систем, удовлетворяющих более или менее требованиям телефонной практики".
       Компания "Белл" начала использовать в России коммутаторы системы Гейслера. При этом букву договора фирма не нарушала. Наоборот, внедрила в возможно короткий срок усовершенствованные системы. Правдой было и то, что русские абоненты редко звонили. В Санкт-Петербурге на одного абонента приходилось в среднем 4,5 звонка в день. Но на деле фирма получала сверхприбыли. И это не могло понравиться чиновникам. Можно предположить, что существовали и проблемы с тем, что в наше время называют "откатами". Ведь после телефонизации Лодзи у "Белл" никаких новых приобретений не случилось. Но и расторгнуть договор с фирмой по истечении семи лет чиновники не могли. Все патенты принадлежали "Белл", и покупать право на их использование у озлобленных в случае расторжения договора американцев было себе дороже. Оставалось лишь ждать истечения срока договора и не давать русскому филиалу "Белл" расширяться.
       
Все дальнейшее развитие телефонных сетей правительство взяло на себя. В докладе на высочайшее имя, представленном в 1911 году, говорилось:
       "Начало устройству в России правительственных телефонных сообщений положено в ноябре 1885 года открытием в Царском Селе первой телефонной сети общего пользования. За истекшую с тех пор четверть столетия развитие телефонного строительства сделало у нас значительные успехи, и к настоящему времени в России насчитывается до 100 устроенных почтово-телеграфным ведомством городских телефонных сетей, имевших к 1 января 1910 года 35 1/2 тысячи абонентов, 8 1/2 тысяч верст телефонных линий, 90 тысяч верст проводов и 41 1/2 тысячи телефонных аппаратов. Что же касается междугородных телефонных сообщений, то в 1898 году распоряжением Главного Управления Почт и Телеграфов устроена была телефонная линия между С.-Петербургом и Москвою, а с 1902 года между Варшавою и Лодзью. В последующее за сим время, за недостаточностью отпускавшихся по сметам названного Главного Управления телефонных кредитов, дальнейшее развитие сети казенных междугородных телефонных линий приостановилось, причем почтово-телеграфному ведомству пришлось ограничиться открытием лишь нескольких таких телефонных линий на коротких расстояниях, воспользовавшись для сего существующими телеграфными проводами. Наконец, заканчиваются в текущем году постройкою две правительственные междугородные линии: Москва--Харьков и Тифлис--Баку.
       Опыт казенной эксплуатации телефонных сетей выяснил значительные в финансовом отношении выгоды подобных предприятий, могущих в ближайшие годы по открытии действия телефонов окупить затраченный на них капитал и приносить крупную чистую прибыль. Так, например, общий итог таковой прибыли, полученной правительством за 25 лет действия сооруженных им городских телефонов, выразился в размере около 8 миллионов рублей. Но вместе с тем для обеспечения благоприятных результатов эксплуатации телефонов необходимо, чтобы они устроены были согласно всем усовершенствованиям техники телефонного дела, содержались в полной исправности и могли принимать в число своих абонентов всех желающих пользоваться телефонами лиц".
       Собственно, в "Белл" и без этих совершенно определенных намеков понимали, что после окончания срока концессии им в России больше работать не дадут. И дело было не только в чиновниках. Вовсю наступали на пятки конкуренты. Шведская "Эриксон" поставляла аппаратуру, которую считали намного лучше и куда более дешевой, чем белловская. Как писал С. Гречихин, на правительственных линиях использовались исключительно телефоны "Эриксон". "У меня были случаи, что замена слухового аппарата Белля слуховым прибором Эриксона значительно улучшала действие по проводам". Шведы вытесняли американскую фирму с нордическим упорством. Уже к 1910-м годам об американцах в России уже и не вспоминали.
       Уходу "Белл" радовались и абоненты. К примеру, в Санкт-Петербурге после перехода телефонной сети в ведение городских властей абонентская плата для частных пользователей снизилась впятеро — с 250 рублей до 49 рублей 50 копеек.
       Радиофикация России также обошлась без "Белл" и лишь в 1930-е годы о фирме вспомнили и решили к ней обратиться, да и то не столько из научно-технических, сколько из политических соображений. П. А. Богданов, глава "Амторга", советской торговой фирмы в Нью-Йорке, для установления дипломатических отношений с Соединенными Штатами предлагал использовать заказы различным американским фирмам, имеющим лоббистов в правящих кругах. В числе прочих крупных фирм упоминалась и "Белл":
       "Следовало бы также развернуть наши связи с влиятельным концерном 'Белл телефон энд телеграф компани' и продолжить связь с 'Радио корпорейшн' или в порядке договоров технической помощи для развертывания в Союзе телевизии и использования различных волн на расстоянии, или путем размещения некоторых заказов. Сумма совершенно не ясна пока".
       К его мнению в Москве прислушались, и Политбюро приняло соответствующее решение:
       "1) Выдвинуть для переговоров с американской фирмой ('Бел. Телефон-Телеграф Компани') программу заказов для НКСвязи в размере 10 млн рублей в том случае, если для закупки кабеля будет предоставлен кредит свыше пяти лет. В случае же, если для закупки кабеля будет предоставлен кредит меньше, чем на 5 лет, размер заказов ограничить 7 млн руб.
       2) Составить программу и номенклатуру заказов, исходя из необходимости производства следующих работ:
       а) постоянной радиосвязи Москва--Нью-Йорк;
       б) постоянной радиосвязи Москва--Комсомольск--Сан-Франциско;
       в) установление проволочной связи Москва--Охотск--Камчатка--Алеутские острова;
       г) установление многократной телефонной связи Москва--Хабаровск;
       д) закупки образцов радио, телеграфной и телефонной аппаратуры".
       Но развития эта программа так и не получила. "Белл" в отличие от многих других американских фирм почти ничего не поставляла в СССР и во время второй мировой войны. Лишь на некоторых американских танках, по ленд-лизу попавших в Красную армию, изредка встречались радиостанции ее производства.
       Скорее всего, фирма извлекла из телефонного поражения главный урок: никогда не возвращаться в страну, где у чиновников самодержавные права и полное отсутствие каких-либо обязанностей.