Событие недели — "Земля обетованная" (Ziemia obiecana, 1974) Анджея Вайды, великая историческая эпопея, сравнимая с "Гибелью богов" Лукино Висконти или "Однажды в Америке" Серджо Леоне (11 марта, "Культура", 22.20 *****). Вайда тоже, как и они, исследует не столько судьбу героев, сколько судьбу нации, страны. Его тоже интересует не мирное течение жизни, а подъем или крах целого класса, а именно пиратов раннего капиталистического накопления. Он тоже обладает редким даром передавать на экране поступь истории, аннулирующей любые моральные ограничения. Трех друзей, перебирающихся в конце XIX века из Риги в Лодзь, столицу польского текстильного производства, сыграли три лучших польских актера: Даниэль Ольбрыхский, Анджей Северин и Войцех Пшонек. Кароль — поляк, католик и аристократ. Макс — немец, протестант и сын жалкого предпринимателя-ретрограда. Мориц — еврей. Но их объединяет сила, перед которой происхождение, национальность, религия — ничто: жажда денег любой ценой, мечта завести собственную фабрику, вырваться из грязи в князи. Их карьерный взлет происходит на трагическом фоне: рабочие гибнут в несчастных случаях, работницы вынуждены проституировать, разоренные бизнесмены кончают с собой, других убивают их жертвы, крестьян изгоняют с земли, процветают ростовщики. Друзья овладевают наукой предательства. Кароль бросает невесту ради брака по расчету. Макс — впавшего в безумие, разорившегося отца. Мориц погружается в разврат. Частные несчастья сливаются в апокалиптических сценах: герои отдают приказ войскам стрелять в рабочую демонстрацию, а их наконец-то обретенная собственная фабрика обращается в пепел, сожженная теми, кого они растоптали. Другой шедевр Анджея Вайды — "Свадьба" (Wesele, 1973), где реалистическая фактура чудесным образом прорастает фантастическими образами, романтическими символами польской гордости и гонора (12 марта, "Культура", 23.25 ****). Но если в "Земле обетованной" Вайда говорит на интернациональном языке большого европейского стиля, то "Свадьба" рассчитана все-таки преимущественно на польского зрителя. На тех, кто с детства знает пьесу классика Выспянского, лежащую в основе фильма, кто испытывает душевный трепет при появлении на экране такого призрачного символа польской неприкаянности и польского романтизма, как, скажем, белый улан на белом коне. Тем самым Вайда обрек свой фильм не то чтобы на провинциальность, но на некоторую эзотеричность намеков и реалий: фильм для посвященных. В 1900 году герои, представители всех сословий разделенной между Австро-Венгрией, Германией и Россией страны, собираются в деревне отпраздновать мезальянс: поэт, интеллектуал и патриот женится на простой крестьянке. Как бы символ чаемого единства всего польского общества перед лицом поработителей: политиков-конспираторов, мудрых крестьянских старух и даже раввина с прекрасной дочерью, обладающей почти колдовскими способностями. Название фильма и есть его жанр. Действие — непрерывный фольклорный танец, постепенно перемещающийся из тесной избы на призрачную поляну, внезапно оказывающуюся Польшей в миниатюре. По ее краям возникают три пограничных столба, а из тумана выплывают фантомы польской истории. Крестьяне хоть сейчас готовы восстать против оккупантов и ждут сигнала волшебного золотого рога, но сами же по своей тупости теряют его. Свадебная ночь проходит, но мелодия не перестает звучать: только теперь она не возбуждает людей, а погружает их в прострацию упущенных возможностей и потерянных иллюзий. "Камера" (The Chamber, 1996) Джеймса Фоули — смесь крепкого политического детектива и такого исконно американского жанра, как тюремно-судебный фильм (10 марта, "Первый канал", 3.20 ***). Основной сюжетный ход знаком по десяткам других судебных драм. До казни приговоренного к смерти, ожидающего ее в штате Миссисипи уже 16 лет, остается всего 28 дней. Адвокат, а у Фоули для пущего драматизма он еще и внук осужденного, пытается за ничтожный срок добиться пересмотра дела и губернаторского помилования. Отличие же "Камеры" от своих собратьев по жанру в том, что осужденный безусловно виновен и никаких зрительских симпатий вызвать не может. Расист и куклуксклановец, он в молодости участвовал в нескольких линчеваниях, хладнокровно убил повздорившего с ним чернокожего соседа. А осудили его за то, что в 1967 году он подложил бомбу в дом адвоката, еврея и защитника гражданских прав. Двое детей жертвы погибли, сам парализованный после покушения адвокат покончил с собой. Дочь отвернулась от отца и топит память о нем в вине, сын тоже покончил с собой. Вряд ли смягчающим обстоятельством может служить то, что за время своего заключения дедушка поддерживал идеальные отношения с афроамериканцами, заключенными и тюремщиком. И вряд ли можно считать хеппи-эндом то, что перед неминуемой казнью с ним примирилась дочь. "Гнев" (Man on Fire, 2004) — один из лучших фильмов Тони Скотта, нервный, рвано снятый, задыхающийся, рассказывающий сентиментальную историю без любых соплей (11 марта, РТР, 22.50 ****). Спившийся, злобный, да еще и страдающий расстройством координации движений экс-спецназовец оттаивает, устроившись телохранителем девятилетней дочери сомнительного мексиканского нувориша. Когда девочку похищают, он, как оживший колосс из фильма ужасов, идет кровавым путем мести, пытает, взрывает, добивает выстрелами в затылок: только для того, чтобы узнать несколько истин, одна грязнее другой, и принести себя в жертву в душераздирающем финале.