Лауреат премии Солженицына АЛЕКСЕЙ ВАРЛАМОВ ответил на вопросы ЛИЗЫ Ъ-НОВИКОВОЙ.
— Пришвин, Грин, Алексей Толстой — можете ли в нескольких словах объяснить ваш выбор персонажей?
— На первый взгляд между ними нет ничего общего. Но творческий путь всех троих начался до революции. Потом они жили здесь, в Советском Союзе, и каждый, как мог, выстраивал свои отношения с большевиками. Этой стратегией они и интересны. У Пришвина сначала это было яростное неприятие большевизма. А потом — постепенное признание, что это неизбежный путь России. Позиция Грина уникальна: перед смертью он дал гениальную формулировку "я к ним равнодушен". Кроме него все либо восхищались большевиками, либо их проклинали. Об Алексее Толстом Бунин сказал, что он вернулся потому, что здесь ему пообещали более вкусный кусок. Считается, что он очень талантливый, но бездумный писатель. Я стараюсь доказать, что это не так. У него была своя точка зрения: он хотел вернуться к своему народу.
— У Михаила Пришвина одни дневники составляют 25 томов — как вам работалось над его биографией?
— Пришвин сегодня — самый неизвестный писатель потому, что он до сих пор еще полностью не издан. Даже я работал не с полным объемом. Старался находить ключевые моменты: мне был важен именно его диалог с государством. Я видел в нем не столько певца русской природы, сколько свидетеля эпохи, общественного и религиозного мыслителя.
— Солидарны ли вы со взглядами Солженицына?
— Я глубоко уважаю этого человека. Могу сказать, что солидарен с его взглядами. Уважаю его за то, что он делал здесь еще до того, как его выслали. Книга "Бодался теленок с дубом" стала одной из моих любимых книг. Я поражен энергией этого человека. Недавно меня поразил такой факт из его биографии. Известно, что он написал письмо тогдашнему патриарху Пимену, где высказал свое несогласие с политикой церкви, что она замалчивает факты преследования верующих в Советском Союзе. Но в эмиграции заявил, что не имеет права говорить на эту тему. Он всегда занимал самую точную позицию. Вот этой "математической" точностью он мне очень дорог.
— Вы продолжаете преподавать в университете, считаете ли себя профессиональным писателем?
— Я, скажем так, полупрофессиональный писатель. Сейчас ведь трудно быть просто писателем. Я с большим удовольствием работаю в МГУ, стараюсь соединять эти две стороны своей деятельности.
— А роман "11 сентября" — ваш единичный опыт в массовой литературе или вы будете двигаться в этом направлении и дальше?
— Скорее единичный опыт. Но эта книга не только попытка вступить на поле массовой литературы. Все же это диалог с самим собой. По форме может быть и чистая беллетристика, но все равно я писал ее искренне.
— Что еще планируете выпустить в серии ЖЗЛ?
— Сотрудничество, безусловно, будет продолжаться, но пока затрудняюсь сказать, кто будет следующим моим героем.