У Леши Зубова в мозгу гигантская аневризма. Это медицинский термин: кровеносный сосуд, который должен быть толщиной с иголку, раздулся до четырех сантиметров в диаметре. Этот сосуд каждый миг может лопнуть. Неизвестно когда. Хоть бы даже и сейчас, пока вы читаете эту статью.
Ему двадцать четыре года, этому парню, и у него ужасно растерянный вид. Ему кажется, будто никто на свете не может понять, что с ним. И он говорит, описывая свою болезнь банальными сравнениями. Он говорит:
— Вот вы сейчас пьете со мной чай, а представьте себе, что у меня в голове бомба и она может взорваться в любую секунду.
Я хорошо это представляю. Мы сидим в кафе. Леша Зубов выглядит совершенно здоровым, ест бутерброд с сыром и пьет чай. Некрепкий чай, но содержащегося в чае кофеина, черт его знает, может быть достаточно, чтобы чуть-чуть поднялось артериальное давление и аневризма лопнула. Я не услышу взрыва. Мой собеседник просто потеряет сознание, а я стану звать врача, понимая заранее, что врач уже опоздал.
На самом деле эта бомба в голове Алексея Зубова взорвется для него одного. Кафе, в котором мы сидим, я, фотограф напротив, девушка, подошедшая попросить зажигалку,— все это исчезнет, но только для одного Леши Зубова. Он испуган и растерян. Я машинально закуриваю. Дыма моей сигареты, черт его знает, может быть достаточно, чтобы чуть-чуть поднялось у моего собеседника давление и лопнула аневризма. Я на всякий случай тушу сигарету, потому что не хочу быть случайным убийцей этого растерянного парня. Он говорит:
— Врач сказал мне, что эту аневризму нельзя вылечить. Врач сказал, чтобы я просто жил себе не напрягаясь, пока она не лопнет. И еще врач сказал, что с каждым годом вероятность того, что она лопнет, возрастает на три процента.
Я смотрю на него и думаю, что, когда врач это говорил, у Леши Зубова просто от испуга могла начаться легкая тахикардия и аневризма могла лопнуть. Я думаю о том, что каждый человек может стать Леше Зубову случайным убийцей. Хоть бы и эта девушка, которая подошла к нашему столику попросить зажигалку. Если бы девушка понравилась Леше и сердце у него, повинуясь инстинкту продолжения рода, стало биться чаще, черт его знает, может, аневризма и не выдержала бы.
— Спасибо,— говорит девушка, улыбаясь и возвращая нам зажигалку так, чтобы жест получился красивым и кокетливым.
Эта девушка просто хочет на мгновение понравиться двум молодым людям. Откуда же ей знать, что одного из молодых людей может вот здесь прямо сейчас за столом убить насмерть легкое кокетство.
— Как же ты живешь-то? — спрашиваю я Алексея Зубова.
— Да никак не живу. Ушел с работы. Сижу дома на шее у родителей. Переписываюсь по интернету с врачом Юхой Хернесниеми из Хельсинки. Он один из четырех хирургов в мире, которые могут сделать мне операцию. У него есть какая-то лазерная технология. Его звали приехать в Питер и прооперировать меня в Военно-медицинской академии, но он не может привезти с собой всю свою операционную.
Мы говорим немного про работу. Леша рассказывает, что был поваром и трудился в ресторанах итальянской кухни. Очень неплохо зарабатывал для молодого повара. Даже купил машину, а на машине попал в аварию, а после этой аварии у него начались легкие головные боли, и тогдашняя девушка советовала ему обследоваться, но не было времени на обследования. Работал очень много, восемь последних месяцев перед увольнением вообще не брал выходных. Он говорит:
— Меня спокойно отпустили с работы. Все ведь понимают, что с такой бомбой в голове работать нельзя.
Я слушаю его и думаю, что ни один ресторанный менеджер не хочет, чтобы у него на кухне молодой повар упал бы вдруг замертво от разрыва аневризмы в голове.
— Какое твое любимое блюдо? — спрашиваю.
— Что? — Леша не понимает вопроса.
— Ну, какое блюдо итальянской кухни тебе лучше всего удается?
— Что? — он не понимает вопроса и моргает, выражая непонимание.
Мне начинает казаться, будто он теряет сознание. Я обвожу глазами кафе в поисках врача — глупо, конечно. Мой фотограф еле заметным кивком головы спрашивает меня: "Что с ним?" Я всерьез боюсь, что у Леши кровоизлияние в мозг, раз он не понимает простого вопроса и моргает глазами с таким беспомощным выражением лица.
— Леша! Ну, капрезе, сальтимбокка? Что ты любишь готовить?
— А-а! — Он улыбается.— Я просто не подумал, что это сейчас может быть кому-нибудь интересно. Я люблю горячие первые блюда, спагетти и ризотто.
— А там любовь-морковь-девушки?
— Какие девушки! Мне врачи даже в туалет советовали ходить пореже.
— И ты, выходит, живешь с родителями, как маленький?
— Да, с родителями и у родителей на шее.
Теперь, когда я пишу эти строки, я представляю себе, что вот каждое утро мама Алексея Зубова заходит к нему в комнату и думает: жив ли? Со времени нашей с ним встречи прошла неделя. Я пишу о нем и думаю: жив ли?
Кого-нибудь еще интересует этот вопрос?