фестиваль
Одним из главных победителей только что завершившегося 56-го Берлинского кинофестиваля (о его призерах Ъ сообщал 20 февраля) стал иранский фильм "Офсайд". АНДРЕЙ ПЛАХОВ побеседовал с его создателем, режиссером ДЖАФАРОМ ПАНАХИ.
В свое время иранец Джафар Панахи заставил почти десять тысяч зрителей открытого кинотеатра в Локарно смотреть под проливным дождем фильм "Белый шар", весь сюжет которого состоит в том, что девочка пытается достать монету из-под дождевой решетки. За ту картину Панахи получил каннскую "Золотую камеру", а за "Круг" (фильм о нескольких иранских женщинах, ставших жертвами общественных и религиозных табу) — венецианского "Золотого льва". Фильмы Джафара Панахи на фоне иранского кино выглядят наиболее реалистичными, радикальными и социально ангажированными.
В "Офсайде" тоже несколько женщин, только очень молодых, в сущности, девочек. Каждая из них, переодетая в подобие мальчишеской одежды, пытается проникнуть сквозь полицейские кордоны на футбольный матч Иран--Бахрейн. Их задерживают, загоняют на задворки стадиона и объясняют, что прекрасному полу не место там, где кишат разгоряченные и несдержанные на язык мужчины. Одна из девочек спрашивает: "А почему же, когда мы играли с Японией, японские туристки сидели на нашем стадионе?" Сержант находит ответ: "Ведь они наш язык не понимают".
Множество комических перипетий оборачивается тем, что охранники, забитые деревенские парни, начинают испытывать уважение к этим тегеранским девчонкам — бесстрашным болельщицам, так далеким от стандарта иранской женщины. Доходит до того, что один из охранников, следя за ходом матча, ведет специально для арестованных девочек "радиорепортаж", чтобы незваные гостьи могли участвовать в происходящем. В финале героини выскакивают из автобуса и сливаются с ликующей толпой, которая празднует победу, дающую путевку на чемпионат мира в Германии.
— Как вам пришла в голову идея снять кино о футболе?— Как кинематографист, я сосредоточен на социальных проблемах и табу. Я говорю о дискриминации человеческих существ. Это касается всего иранского народа, но женщин — особенно. Отправной точкой для этих тем может стать что угодно, футбол не исключение. Кроме того, я вижу параллель между кино и футболом. Оба становятся элементами национального престижа — во всяком случае, в Иране дело обстоит именно так. И кинематографисты, и футболисты происходят у нас из народа, из низших классов. Футбол — это почти фольклорный вид спорта, а кино — самое демократичное и дешевое из искусств. Бедные люди ходят в кинотеатры и на стадионы. В футбольной команде 11 игроков, которые следуют общей тактике. И на съемочную площадку я вывожу примерно столько же "игроков", и мы вместе делаем все, чтобы поразить и увлечь зрителей.
— Сюжет вашей картины родился из реальности?— Когда мы говорим в кино о социальных проблемах, разумеется, мы стараемся передать ощущение реальности. Мой фильм своего рода документ, ибо такие истории происходят на самом деле. Непосредственным импульсом стало происшествие в моей собственной семье. Дочь-тинейджер попросила взять ее на футбол. Я сказал, что нельзя, она настаивала. Я попросил жену пойти вместе с нами, думая, что она заберет дочь домой, если ту не пустят. Как я и предполагал, девочку задержали на входе. Она сказала нам: "Не беспокойтесь, идите, вот увидите, через десять минут мы встретимся". И она появилась на трибуне ровно через десять минут. Потом этот снимок напечатали все газеты: "Джафар Панахи привел на стадион жену и дочь".
— Ваши фильмы иногда называют феминистскими. Они прямо или косвенно призывают к разрушению табу, говорят о том, что иранские женщины имеют право курить, без мужчин появляться в общественных местах и так далее. Для такого общества, в котором вы живете, это довольно радикально. Где, по-вашему, границы этой свободы?
— Я не считаю своей задачей говорить о том, как должно быть, и не делаю этого. Предпочитаю описывать ситуацию такой, какова она есть, и не иду так далеко, чтобы оценивать ее со всех сторон — политической, религиозной и социальной. Это не значит, что у меня нет собственных представлений о будущем, но я их не навязываю. Хочу просто заставить людей задуматься и даю им намек. Возможно, им удастся найти какое-то компромиссное решение проблем, которые назрели.
— Иранское кино чрезвычайно успешно на фестивалях, но иногда его обвиняют в том, что оно камуфлирует подлинную ситуацию, сложившуюся в стране, и служит пропаганде существующего режима. Что вы об этом думаете?
— К сожалению, мы имеем дело с двумя догматическими группировками. Одна из них находится в Иране, состоит в основном из политиков, они представляют некоторых из нас, кинематографистов, агентами ЦРУ и Израиля. Другая группировка — это иранские эмигранты, живущие в Европе. Они считают своим долгом освистывать все, что приходит из Ирана. Они считают, что раз мы работаем в стране, то так или иначе связаны с режимом. Я советую им просто непредвзято посмотреть наши фильмы.
— На днях разразился очередной "карикатурный скандал" — на сей раз между Ираном и Германией. Какова ваша точка зрения?
— И в той, и в другой стране есть радикалы. Меня пугает наступающая на нас опасность — грубое разделение людей на иудеев, мусульман, христиан, идея о том, что их взаимопонимание недостижимо.