Дело курсанта Сычева приобрело явно неожиданный оборот. Активность военной прокуратуры, исправно снабжающей общественность все новыми вопиющими фактами преступлений и издевательств в армии, уже породила немало версий о причинах внезапного интереса Генпрокуратуры к ведомству министра обороны Сергея Иванова. Эти предположения, конечно, удачно вписываются в модную ныне теорию заговора, согласно которой любое проявление гражданской активности есть не что иное, как результат спланированной пиар-атаки.
Однако чиновники, приверженные подобному взгляду на вещи, указывают как минимум на две возможные причины внезапной активности Генпрокуратуры. Во-первых, став вице-премьером, Сергей Иванов вплотную занялся схемами финансирования военного заказа, в частности, НИОКР, где, по расхожему выражению, "прячется множество интересов". Во-вторых, силовики (в эту группу обычно включают Игоря Сечина, Владимира Устинова и Михаила Фрадкова) якобы недовольны препятствиями, чинимыми так называемыми питерскими прагматиками (Алексей Кудрин и Герман Греф) планируемому IPO "Роснефти". По мнению "прагматиков", дескать, схема, при которой государственная "Роснефть" сначала поглощает ЮКОС, а затем тихой сапой приватизируется, несет системные риски для всего российского бизнеса. Оперируя именно этими аргументами, "прагматики" якобы "сносят" премьера, отстаивающего сделку. Согласно этой версии, "прагматиков" поддерживают Дмитрий Медведев и Сергей Иванов, правда, по сугубо конъюнктурным соображениям.
Налицо вроде бы обычный бизнес-конфликт двух властных групп, каких уже немало случалось за последние два года. Однако на этот раз привычный сценарий нарушен. Новым является то, что инструментом атаки стало апеллирование к общественному мнению. Правда, один раз — во время несостоявшегося слияния "Газпрома" с "Роснефтью" — война уже выплеснулась за пределы министерств и ведомств, но тогда это была, скорее, спонтанная реакция обеих сторон, не выдержавших накала борьбы. Теперь же публичные методы применяются вполне осознанно. Более того, армия давно находится в плачевном состоянии, и дедовщина будет беспроигрышной темой для дискредитации министра обороны в любое время. Поэтому, по мнению "прагматиков", использование таких методов — за рамками аппаратных понятий.
Что заставляет переходить к таким методам? С чего это управленцы с холодной головой и горячим сердцем вдруг перешли на крик? И, кстати, не только они. Министр финансов Алексей Кудрин, который раньше решался максимум на осторожную критику экономической политики в узком кругу инвестиционных банкиров, да и то при условии анонимности, неожиданно резко ужесточает свои оценки происходящего. На недавней пресс-конференции министр заявил, что "правительство проводит ошибочную финансовую политику", неправильную для нынешней ситуации, и у кабинета министров "слабая политическая воля".
Предупреждение чрезвычайно своевременное. Бесконечное обсуждение вариантов передачи власти от президента неизвестно кому, а самое главное — отсутствие хоть каких-то сформулированных принципов механизма наследования накаляет и без того нервную обстановку. С приближением "момента икс" информационный туман только усиливается. Фактически стартовал конкурс, в котором победитель получает все, а проигравший — теряет. Но условия и правила этого конкурса никому не известны. В такой ситуации даже вялые попытки наладить хоть какое-то финансовое управление, как в случае с Сергеем Ивановым, или определить рамки экономической политики, как в случае с Алексеем Кудриным, неизбежно выглядят как попытка занять господствующие высоты в преддверии выборов.
В результате экономический блок правительства давно уже перешел к тактике минимизации последствий принимаемых решений. Невозможно помешать "Газпрому" скупать все энергетические активы, так хотя бы воспрепятствуем IPO "Роснефти". Не получается остановить популистские социальные проекты, зато помешаем снижению НДС. Но идей попользоваться бюджетом или стабилизационным фондом становится все больше, и, что не менее важно, каждая попытка их остановить рассматривается не с содержательной точки зрения, а исходя из логики аппаратной войны.