Алексей Слаповский — завсегдатай букеровских шорт-листов, завоевавший своими романами "День денег" и "Анкета" теплое место признанного толстожурнального автора, долгое время профессионально работавший в драматургии, в конце концов дорос до сценариев для телесериалов вроде "Участка". К творчеству Слаповского испытываешь интерес сродни спортивному.
Хоть ставки делай: прозаик уже выпустил городской роман под названием "Они", сборник короткой прозы "Мы". А последний его опус называется "Оно". И сдается, что известный писатель перебрал еще не все местоимения. И вот куда завела Алексея Слаповского таблица местоименных склонений. Главный герой романа — некто Валько, не мужчина и не женщина. Несчастное Валько безнадежно пытается понять, кто же "оно" на самом деле. А пока в графе "Пол" пишет букву "м". Далее следует череда разоблачений: в школе — бестактный медосмотр, в университете — безжалостная проработка, с девушками — сплошные разочарования и, в конце концов, крах его сложившейся было комсомольской карьеры. Слова "гермафродит" автор старается избегать, тем самым утверждая, что роман не о случае из учебника медицины, а о чем-то другом. О чем же — понять не так легко.
Не прибавляет ясности и издательская трактовка: "Валько — метафора времени, которым мы все в какой-то степени гермафродитированы. Понятно, что не в физиологическом смысле, а более глубоком". Глубина, однако, нащупывается с трудом. Довольно скоро выясняется, что дело не в проблемах пола и не в сексе. Ключевая сцена посвящена вовсе даже комсомолу, единственному "существу" на земле, с которым у Валько что-то получалось. Кажется, единственный живой нерв романа — это неизбывное желание героя решить свои интимные проблемы без хирургического вмешательства. Выясняется, что так не бывает — ни при коммунизме, ни при капитализме. В конце концов даже родной автор не знает, что делать с Валько, и оставляет финал открытым. Однако уж больно звучное слово выбрал Алексей Слаповский для заглавия — и не подходит ли оно больше к его собственному творчеству? Уже не "высокая" словесность, но еще не массовое чтиво. Проза среднего рода и среднего качества.
Впрочем, бывает, что и байки с вещевого рынка пытаются пробить себе дорогу на литературный пантеон. Яркий пример тому — Бибиш. Скромная узбекская женщина, перебравшаяся из маленького кишлака в большой — из Хивы в Москву, повествует о своей нелегкой доле. В первой книге, "Танцовщица из Хивы", Бибиш уже рассказала всю свою жизнь. Вызвала восторги критиков и зависть коллег по толкучке. Казалось, Бибиш выложила все. Но вот последовало продолжение под названием "Ток-шоу для простодушной". Надо сказать, хватило уже "первой серии". История героини действительно была жутковатая: то страшная и дикая, то смешная и нелепая. Только вот спокойно порыдать или посмеяться не давал сразу возникающий вопрос: насколько это текст самой Бибиш? Во второй книге, где Бибиш в основном рассказывает о том, как она познакомилась с Андреем Малаховым, Еленой Хангой и другими обитателями останкинского "кишлака", этот вопрос маячит по-прежнему. "Я знаю, Шекспира тоже подозревали, что это не он писал",— трогательно заявляет автор двух книг.
Но Бибиш в любом случае в выигрыше, ведь интерес к подобным самодеятельным писателям был всегда, причем немалый. Помнится, одной такой крестьянской рассказчице когда-то в 1990-е чуть не дали Букеровскую премию. Приветствуются даже имитации: какого шума наделал американский молодой сочинитель Джонатан Сафран Фоер, стоило ему написать роман от лица украинского парня, у которого не все еще хорошо с "обучением английским языком". Бибиш прошла сразу по двум линиям: восточная экзотика плюс столичная жизнь "чурки" (кстати, именно так назвали документальный фильм о героине).
Ну а читатель вскоре обнаруживает, что потребляет не совсем чистый продукт. Все-таки книга не может быть просто стенограммой истории, услышанной на вещевом рынке. Кто-то должен подсократить бытовую болтовню рассказчика. Кто-то должен удовлетворить читательский спрос. Например, на 9-й странице заставить героиню раздеться догола в знак протеста против угнетения женщин Востока. На 50-й — рассказать старинную восточную легенду. А на 150-й — высказаться на политические темы, чуть-чуть задев Туркменбаши (когда соседний президент должен был приехать в Узбекистан, Бибиш вместе с маленьким сыном напрасно прождала его на переполненном стадионе). И вот когда, казалось бы, все условности соблюдены, читать уже не хочется.
Алексей Слаповский. Оно. М.: Вагриус, 2006
Бибиш. Ток-шоу для простодушной. СПб.: Азбука-классика, 2005