Вышли из «Нетерпения»

В прокат выходит костюмная мелодрама датского режиссера Билле Аугуста «Поцелуй» — аккуратная, снятая со всем почтением экранизация романа Стефана Цвейга «Нетерпение сердца». Единственная вольность, которую позволили себе авторы,— это перенести действие из Австро-Венгрии накануне Первой мировой войны в Данию, однако это, как обнаружила Юлия Шагельман, не только не привнесло в картину каких-то новых смыслов, но и лишило ее нескольких важных для первоисточника аспектов.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Как ни странно, единственный законченный роман классика австрийской литературы, впервые опубликованный в 1939 году, ни разу не переносился на экран у себя на родине. Все его адаптации снимались за границей: первой была картина британского режиссера Мориса Элви «Остерегайтесь жалости» (1946), без восторга встреченная публикой и критикой; потом турецкая «Жалость» Билге Олгача (1970) и французский двухсерийный телефильм «Опасная жалость» Эдуара Молинаро (1979). В 2013 году «Нетерпение сердца» экранизировали уже для российского телевидения — действие мини-сериала Сергея Ашкенази было перенесено в Российскую империю и растянулось на целых четыре эпизода.

Учитывая именно австро-венгерскую, имперскую, довоенную специфику некоторых деталей романа, идея пересаживать его на чужую почву кажется не самой логичной. Однако по этому пути пошел и Билле Аугуст, обладатель двух «Золотых пальмовых ветвей» Каннского кинофестиваля (за фильмы «Пелле-завоеватель», 1987, и «Благие намерения», 1991) и премии «Оскар» (все за того же «Пелле-завоевателя»). Действие обеих этих увенчанных наградами картин происходит в прошлом — в конце XIX и начале XX века, так что в обстановке ушедших эпох Аугуст чувствует себя уверенно, и действительно, к постановочной части — пейзажам, интерьерам, костюмам и даже лицам актеров, так и просящимся на старые дагеротипы,— в «Поцелуе» не придерешься. Сценарий фильма Аугуст тоже писал сам в соавторстве с Грегом Латтером, с которым уже трижды работал раньше.

В отличие от главного героя у Цвейга, здешний лейтенант-кавалерист Антон (Эсбен Смед) происходит из семьи не просто небогатой, а скатившейся вниз по социальной лестнице вследствие какого-то неназываемого скандала. Поэтому в армию он идет не за казенным обеспечением, а чтобы загладить эти давние, не им совершенные прегрешения и вернуть своей фамилии былое уважение. Служба в маленьком городке недалеко от Копенгагена идет благополучно, а склонность быть спасателем, которая его впоследствии погубит, Антон проявляет с самого начала: однажды во время маневров он с помощью сослуживцев вытаскивает застрявший в грязи автомобиль местного богача графа Левенскельда (Ларс Миккельсен).

Получив в благодарность приглашение на ужин, он знакомится там с племянницей графа Анной (Розалинд Мюнстер), за которой не прочь приударить, и его дочерью Эдит (Клара Росагер), которую из вежливости приглашает танцевать, не зная, что девушка парализована ниже пояса. Этот промах запускает цепочку событий, формирующих тесную, сложную и не вполне психологически здоровую для всех участников связь Антона с семейством Левенскельд, обрывающуюся в конце концов самым трагическим образом.

К цвейговскому тексту создатели картины подошли так бережно, как это в принципе возможно и как сейчас, пожалуй, уже и не делают. Никакой деконструкции или новой оптики, только деликатное следование если не духу, то букве первоисточника. Операторская работа Себастьяна Бленкова, специализирующегося в основном на костюмных фильмах и комедиях, тоже очень традиционная, вполне в духе британской продукции Мерчанта и Айвори: сплошь прозрачный солнечный свет, светлые девичьи платья и блики на воде под нежное позвякивание ложечек о тонкий фарфор. Только ближе к финалу в действие врывается Первая мировая с ее окопной гарью: хотя Дания соблюдала нейтралитет, авторы все-таки нашли способ отправить своего Антона на фронт.

В результате фильм кажется умиротворяюще-старомодным и в то же время добротным, как сшитый вручную сюртук из музейной витрины. Правда, основная ставка здесь сделана на любовно-мелодраматическую линию, выкрученную на максимум, а социальные и классовые темы намечены лишь пунктиром (например, совершенно потерялась линия с еврейским происхождением мнимых аристократов — возможно, в Дании той эпохи этот вопрос действительно был неактуален). Так что подкладка у этого сюртука вышла тонковатой, а по-настоящему зацепить картина сможет, пожалуй, только зрителей, не читавших роман и знакомящихся с этой историей впервые.