Несмотря на то что на обложке и в выходных данных этой книги заявлен один автор, соавторов у него очень много. Это сборник интервью, взятых британским славистом Валентиной Полухиной у 36 самых разных знавших поэта людей. Здесь и друзья, и шапочно знакомые с ним люди: писатели (самый неожиданный --- Джон ле Карре, самая яркая — Сьюзан Зонтаг), художники (Олег Целков), поэты одного с Бродским и младшего поколений (Томас Венцлова, Татьяна Щербина), коллеги по Мичиганскому университету, переводчики Бродского на английский, издатели и множество других "заинтересованных лиц". География — весь мир: Нью-Йорк, Лондон, Бостон, Стокгольм, Москва, Париж, Краков, Венеция. Темы — любые: поэзия, поведение, характер, страхи/комплексы, язык, мифотворчество. Есть даже выделенные в отдельный блок "женские" интервью, где среди прочих тем обязательно присутствует вопрос о любви, любовях и мужском шовинизме. Это вторая книга интервью Полухиной о Бродском. Первые брались при жизни поэта — учитывая строгое, почти ахматовское, отношение Бродского к тому, что останется в истории в виде его "биографии", тогда говорили осторожнее. После смерти поэта стали говорить по-другому: не злее, не недоброжелательнее, но ярче, неожиданнее, без оглядки на героя. Поэтому и герой этой книги получился куда интереснее, чем первой. Это не панегирик, но материал для будущих исследований. Благодаря сложной игре вопросами, которую ведет Валентина Полухина со своими собеседниками, в этой книге никому не позволено рассказывать истории на вечную тему "я и Поэт". Эта книга только о Поэте.
Григорий Ревзин. На пути в Боливию. Заметки о русской духовности. М.: Проект "Классика"; ОГИ, 2006
Вообще-то книга с таким названием, да еще с таким подзаголовком, может испугать кого угодно. В руки бы не взяла, если бы не имя автора. Читателям "Коммерсанта" да и вообще современным российским читателям объяснять ничего не надо — Григорий Ревзин стал звездой культурной журналистики и эссеистики уже так давно и такой яркой, что ему позволены даже книга с подзаголовком "заметки о русской духовности". Позволен ему и сомнительный, вообще-то, жанр сборника опубликованных в газетах и журналах статей. У кого-то такой талмуд выглядит жалко — разрозненными обрывками ушедшей газетной реальности. У Ревзина — удивительным перевертышем. То, что было рецензиями, некрологами, колонками, репортажами, оборачивается единым текстом. Текстом, в котором есть место и еврейскому счастью, и русской духовности, и истории, и политике, и Михаилу Филиппову, и Владимиру Путину. Просто потому, что обо всем этом пишет Ревзин. Пишет умно, остро, виртуозно, иногда на грани фола. Вроде бы уже должен выдавать статьи на автомате, но есть в этих текстах то, что делает их абсолютно неповторимыми,— частный взгляд. Ревзин — один из самых неравнодушных писателей в нашей журналистике. Его не привлекает позиция "над объектом", он всегда "рядом" с ним. И прав патриот и коммунист Владимир Бондаренко, слова которого вынесены на обложку книги: "Ревзин — стопроцентный буржуазный партиец". Право на частный взгляд — чисто буржуазное достижение. А если дать это право талантливому писателю, страшное получается оружие.