 |
ФОТО: ВАЛЕРИЙ МЕЛЬНИКОВ  В последние месяцы грузинские власти делают все, чтобы российские миротворцы ощутили неудобство своего положения |
"Если бы не миротворцы, тут давно никого не осталось бы"
Цхинвали весь в снегу. Много людей в камуфляже. На улице, где я буду жить, штаб ополченцев. Так их называют местные жители. На самом деле это уже не ополченцы, а военнослужащие. В 2004 году, когда произошло первое за 14 лет после войны крупное столкновение между осетинами и грузинами, местные жители откопали в своих огородах оружие и вышли к границе с Грузией. Через год их приняли в вооруженные силы Южной Осетии. У дверей штаба — табличка войсковой части. Рослые мужчины в бронежилетах, стоящие перед штабом, непохожи на ополченцев. Скорее на спецподразделение. На окраине города — окопы. Тут дежурят круглые сутки те же бывшие ополченцы.
Прохожие задают другу другу один вопрос: "Ну что они там решили?" Бюро грузинского парламента обсуждает вывод российских миротворцев из зоны грузино-осетинского конфликта. Резкие высказывания грузинских парламентариев цитирует вслед за российскими СМИ местный телеканал. Цхинвальцы не отходят от телевизоров. Окончательного решения парламента еще нет, его примут 15 февраля. Скорее всего, оно будет о выводе российских миротворцев.
— Мы уже привыкли к этой воинственной риторике с грузинской стороны,— говорит министр по делам печати и информации Южной Осетии Ирина Гаглоева.— Люди каждое утро ждут какого-то очередного обострения, поэтому, чтобы напугать тут кого-то, надо постараться. Но сейчас все просто задеты за живое. Если уйдут миротворцы, начнется новая война. Люди это понимают.
В доме у местного бизнесмена Саши Дзасеева телевизор практически не выключается. Весь вечер местный телеканал цитирует высказывания грузинской и югоосетинской сторон. Кроме Саши тут еще его жена Мадина, взрослый сын и 93-летняя мать. Саша и Мадина озабочены. Старуха мать внимательно смотрит на экран, и ее голова тихо трясется. Сын Вадим, кажется, рад.
— Чему радуешься?!-- раздраженно говорит Саша.— Пострелять захотелось? О матери подумал? Ради чего горбатились, воспитывали тебя?
— Последнее время все оружием увлекается,— вздыхает Мадина.— Книжки собирает разные про войну. Не знаю, как его переключить на что-то другое.
— Да все вокруг такие же,— ругается Саша.— Все в камуфляж оделись. Спецназ, МВД, КГБ, какие-то роты, батальоны. Ну что, мало нам было войны? Мало похоронили?
 |
ФОТО: ВАЛЕРИЙ МЕЛЬНИКОВ Власти Южной Осетии рассчитывают, что и после 15 февраля российские миротворцы будут патрулировать Цхинвали, дежурить на блокпостах, досматривать проезжающий транспорт, а стрелять только по мишеням |
Саша, конечно, тоже наденет камуфляж, если придется. Потому что он в резерве республиканского министерства обороны. Тут каждый мужчина в этом резерве. Но он надеется, что до этого не дойдет. Не зря же президент Южной Осетии Эдуард Кокойты вылетел в Москву сразу после того, как грузинская сторона заговорила о выводе миротворцев. Наверное, Москва решает, что делать дальше.
— Все решится в этом году,— уверен Саша.— Путин сказал на пресс-конференции, что если Запад признает Косово, то Россия признает нас и Абхазию. А Косово признают. Хоть бы признали. Устал я. Ни войны ни мира. 16 лет уже. Дом отцовский бросить не могу, а так давно уехал бы.
 |
ФОТО: ВАЛЕРИЙ МЕЛЬНИКОВ |
Мадина чуть не плачет. Саша злится еще больше. "Если бы не миротворцы, тут давно никого не осталось бы,— говорит он.— Все сожгли бы люди и ушли за перевал, в Северную Осетию".
Анклав
Утром еду в штаб миротворческих сил. "На полигон поедете?"-- предлагает начальник пресс-службы миротворцев Владимир Иванов. По дороге Владимир рассказывает, что российский миротворческий контингент был введен в зону конфликта в июле 1992 года и с тех пор боевых действий здесь не велось, а даже "наблюдалась положительная динамика". Пока власть в Грузии не поменялась.
Проезжаем грузинское село Тамарашени. Сидящий в машине наблюдатель от российских миротворцев Алексей Зверев просит остановиться. Выходим на посту миротворческих сил.
 |
ФОТО: ВАЛЕРИЙ МЕЛЬНИКОВ |
— А эти села — это Грузия или Южная Осетия?
— Это территория Грузии,— отвечает капитан Зверев.
Из здания блокпоста выходит грузинский наблюдатель Давид.
— А вы с какой стороны?-- спрашивает он.
— Мы из Москвы,— отвечаю я. Давид заметно напрягается. Я спрашиваю его, какие у него задачи, не было ли происшествий за последнее время и не тяжело ли ему работать с российскими и осетинскими коллегами. Миротворец отвечает односложно. Не тяжело. Обстановка спокойная. Если произойдут какие-то нарушения, он обязан доложить командующему грузинским миротворческим батальоном. Давид быстро уходит, и я не успеваю даже спросить его фамилию.
— Главная задача на КПП миротворческих сил — избирательный досмотр техники на наличие оружия, взрывчатых веществ, наркотиков,— говорит Зверев.— Это, конечно, для всех сдерживающий фактор. И наблюдение за порядком на прилегающих территориях. В общем, задачу свою выполняем.
— Почему демилитаризацию не проводите?-- спрашиваю я.— Это дает повод Грузии упрекать вас в невыполнении мандата.
— Мы в январе изъяли зенитную установку в Цхинвали,— говорит Зверев.— Она стояла на улице. В дома к людям заходить пока не можем. Решения такого нет. Потому что гарантий нет, что завтра сюда не придут подразделения министерства обороны из Тбилиси и не вырежут половину населения. Какие мы тогда миротворцы?
Через Тамарашени идут фуры с яблоками, хурмой и айвой. Миротворцы досматривают фургоны, проверяют документы у водителей.
 |
ФОТО: ВАЛЕРИЙ МЕЛЬНИКОВ |
В Эргнети большой рынок на границе Грузии и Южной Осетии, куда все сельские жители свозят свою продукцию. В основном это фрукты и овощи из внутренних районов Грузии. Обычно эту продукцию вывозят на "КамАЗах" в Северную Осетию, этим живут как грузины, так и осетины.
— Свое,— неохотно говорит водитель.
— Справка есть?
— Не успел сделать.
— Езжай, но на Зарамаге тебя не пропустят.
Оказывается, недавно Россия запретила ввоз сельхозпродукции с территории Грузии, мол, не отвечает санитарным нормам. Вывезти свою продукцию в Россию могут только жители Южной Осетии при наличии справки из местной администрации. В справке должно быть написано, что продукция выращена на огороде жителя Южной Осетии. Но те, кто возит фуры в Северную Осетию, как правило, ничего не выращивают, только покупают и перепродают. Их через российский таможенный пост в Нижнем Зарамаге (уже в Северной Осетии) не пропускают. За несколько дней там скопилась огромная пробка, но водители все равно едут в ту сторону, надеясь, что ввоз разрешат.
Едем дальше в сторону Рокского тоннеля. Так называемый грузинский анклав заканчивается блокпостом в Кехви. Это более укрепленный район, с окопами и БТР. "Вон с той сопки в прошлом году пост обстреляли из гранатомета,— говорит Иванов.— Попали в дерево, а целились сюда. Вот поэтому у нас здесь сейчас огневая позиция для пулеметчика. Чтобы сопку контролировать".
"До общественности в Грузии не доводится, где тут рамки дозволенного"
 |
ФОТО: ВАЛЕРИЙ МЕЛЬНИКОВ |
— Готовитесь к вторжению?-- спрашиваю Владимира Иванова.
— Это обычные учения, у нас каждую среду стрельбы.
"Подразделение, выдвинуться на огневой рубеж!"-- кричит какой-то майор. Солдаты бросаются на снег и целятся в мишени. "Огонь!"-- командует майор. Солдаты стреляют по дальним целям. Попали они или нет, я не вижу. Мишени обычные, на попадание не реагируют.
— У нас служат только контрактники,— объясняет командир 1-й роты Асалбек Курмангалиев.— Здесь они учатся обращаться с оружием, отрабатывают навыки.
В это время БМП выдвигаются вперед и стреляют по целям. Три раза по три выстрела.
— Стопроцентное попадание,— комментирует Курмангалиев.— И боеготовность стопроцентная.
БМП, урча, строем уходят с полигона в гору. За ними отправляются "Уралы" с личным составом. Учения окончены.
Командующий миротворческими силами Марат Кулахметов, с которым я встречаюсь в штабе, называет скандал вокруг миротворческого контингента истерией и предсказывает "новые провокации с грузинской стороны, а они будут, это уже ясно".
— Но я бы их предостерег,— говорит генерал.— Если будут какие-то действия с грузинской стороны, даже не с грузинской стороны, а определенных группировок,— на последнем слове в голосе генерала появляются стальные ноты,— миротворческому контингенту придется просто выполнять мандат на применение в том числе и оружия. Все должны это понять. Я просто вижу, что до широкой общественности в Грузии не доводится, где тут рамки дозволенного.
— У вас один батальон,— говорю я.— Если начнутся военные действия, вы можете проиграть.
— Ну поверьте, это не так,— генерал, кажется, удивлен.— Протоколом четырехсторонних договоренностей определено, что допускается увеличение численности личного состава миротворческого контингента. Если будет, конечно, необходимость. Я думаю, что сопредседатели СКК примут решение об увеличении миротворческого контингента. Некуда будет деваться, от безысходности придется увеличивать. Но я вот думаю: неужели до этого сейчас доведут?
В ружье
Возвращаюсь к Дзасеевым через штаб ополченцев. Здесь оживленно. Кто-то громко говорит, что у селения Кехви — там, откуда я недавно вернулась,— грузинская полиция задержала трех российских офицеров. "Правительство собралось,— говорит кто-то из ополченцев.— И министр наш тоже там. Не расходиться, ждать команды".
— Если Россия и сейчас не введет сюда дополнительный контингент, это уже будет слабость,— возмущаются осетины.
В министерстве обороны до утра сидят военачальники. Ирина Гаглоева, приехавшая сюда сразу же после задержания российских военных, рассказывает, что это сотрудники главкомата Сухопутных войск России — полковник Владимир Иванов, подполковник Геннадий Петросян и представитель военной автоинспекции Валерий Крок. "Они направлялись сюда, чтобы расследовать инцидент с 'Уралом', который забрала грузинская сторона,— говорит Гаглоева.— Миротворцы выслали "уазик", чтобы их встретить, но они пересаживаться туда отказались, поехали дальше на своей легковой машине. А дорога идет через грузинские села. Кто-то, видимо, знал, что они будут ехать. Полиция перекрыла дорогу и задержала их. У них не было виз, на этом основании и задержали. Вообще-то к нам сюда все ездят без виз из Северной Осетии. Теперь грузины будут устраивать облавы".
Задержанных, как потом сообщили грузинские власти, депортируют из страны. А я вспомнила, что именно с таких облав на российских офицеров, не имевших виз, в Грузии начиналась кампания по вытеснению баз Минобороны России. И в том случае Грузия своего добилась.