В Малом зале консерватории концерт под названием "Романтическая интрига" дали пианист Алексей Любимов и виолончелист Александр Рудин. Рассказывает ВАРЯ ТУРОВА.
По большому счету понять, в чем именно состоит обещанная интрига, было не так уж и просто. Обычно проекты Алексея Любимова, все как один концептуальные, с мыслью, имеют еще брошюрку пояснений. Мол, то означает это, а это — то. Нынешний концерт ни малейших наводок, намеков или маячков публике не давал.
Первая, самая простая версия состояла в том, что интрига заключается в программе — одновременно и интересной, и нетипичной для данных исполнителей. Любители забытых раритетов, архивных дефицитов и вообще всяческих аутентистских вкусностей, Алексей Любимов и Александр Рудин не так уж часто играют музыку, написанную, скажем, после Бетховена. А если и играют, то исключительно в качестве необходимой уступки публике, обожающей вовсе даже не редкую, а вполне себе знакомую какую-нибудь музычку. В этот раз программа состояла из музыки Малера, Шумана, Листа, Хиндемита, Яначека и Глинки.
Так или иначе, удивляться в этом концерте пришлось буквально всему. Тому, например, в какой великолепной композиторской форме был будущий великий симфонист Густав Малер в 16 лет. Его фортепианный квартет был написан в 1876 году для конкурса в Санкт-Петербурге, где его благополучно потеряли. Спустя годы нашли, но только первую и начало второй части, которую позже дописал Альфред Шнитке. Малеровскую первую часть играют отчего-то крайне редко. Алексею Любимову и Александру Рудину играть квартет помогали скрипач Александр Тростянский и альтист Леонид Казаков, причем младшие коллеги мэтров почти не уступали последним ни в мастерстве, ни в музыкальности.
Не меньшим сюрпризом стала и Неоконченная соната Глинки, написанная как альтовая, но оттого сыгранная Александром Рудиным не менее уверенно, интересно и ярко. Настоящий шедевр сентиментальности, эдакую музыкальную "Бедную Лизу", строгие господа Любимов и Рудин исполнили так трогательно, так естественно и гармонично, будто ничего другого никогда в жизни и не думали играть.
Три фантазии Шумана напротив, удивили чуть меньшей, чем общепринятая, чувственностью, особенно это касалось Первой фантазии, сыгранной медленно и почти бесстрастно. Другое дело, что эффект от этой кажущейся безмятежности был сильнее, чем если бы музыканты, скажем, разорвали бы на груди рубахи, разрыдались или разбили бы инструменты, как заправские рокеры.
Второе отделение состояло из музыки более новой — "Сказки" Яначека (третья часть которой известна широкой публике в качестве саунд-трека к знаменитому фильму "Невыносимая легкость бытия"), Фантазии Хиндемита и переложенного для квартета Финала Третьей симфонии все того же Густава Малера. Новость и, как следствие, еще один повод для удивления состояли в следующем. Оказалось, что длинную, неподъемную Фантазию Хиндемита, написанную им, видимо, в попытке доказать окружающим свою состоятельность как композитора-романтика, можно сыграть на одном дыхании. Игра Алексея Любимова и Александра Рудина сделала очевидным то, что раньше представлялось весьма сомнительным; есть, как выяснилось, в этой музыке и ясность формы, и красота мелодических линий, и порыв, и вдохновенье.
Что же касается завершающего концерт Финала Третьей симфонии, в которой на сцену вновь вышли Александр Тростянский и Леонид Казаков, то к тому моменту удивляться уже надоело. Силы оставались лишь на констатацию фактов. В частности, того факта, что Алексей Любимов умеет почти по-цирковому, виртуозно подражать на рояле звуку медной группы симфонического оркестра. Того, как может скрипка совсем не казаться ущербной, учитывая, что она пытается заменить всю скрипичную группу оркестра, то есть человек 20. Того, как четверо могут легко переплюнуть оркестр в смысле эмоциональности и энергетического заряда, только лишь благодаря тому, что каждому из четверых искренне не все равно. Да еще того, как много пустых кресел в этот вечер в Малом зале консерватории.