— Расскажите, как прошли холода для атомщиков и какие выводы вы извлекли для себя.
— Скажу, что, как ни странно, на самом деле для нас холода — это было большое благо, потому что наши АЭС были наконец-то загружены на полную мощность, ну конечно, за исключением тех двух энергоблоков (на Курской и Ленинградской АЭС), которые у нас находятся на капитальном ремонте и реконструкции. Так уж выходит, что тяжелые погодные условия для энергетиков означают прежде всего уверенность в том, что они будут востребованы. Собственно, для нас холода не являются чем-то чрезвычайным: у нас и за Полярным кругом две атомные станции работают — Кольская и Билибинская. Ничего чрезвычайного в прошедшие холода ни на одной из десяти наших атомных станций не было — все работали в обычном режиме, но на максимальной нагрузке.
— Холода особенно наглядно показали тот дефицит мощностей, с которым столкнулись энергосистемы Москвы и Санкт-Петербурга. В связи с этим "Росэнергоатом" не планирует пересматривать свои стратегические приоритеты и увеличивать инвестиционные возможности?
— Не только холода показывают, но и загрузка энергосистемы. Мы эту тему уже обсудили вместе с энергетиками Москвы и Московской области. Поэтому сейчас, когда разрабатывается программа развития всей атомной отрасли, мы, энергетики, также пересматриваем долгосрочную программу своего развития на 15 лет и далее. И если раньше мы предполагали к 2010 году пустить только три новых энергоблока (второй блок Ростовский АЭС, четвертый блок Калининской АЭС и пятый блок Балаковской АЭС), то в новых предложениях Росатома речь идет о строительстве шести новых энергоблоков. Причем любопытно, что один проект из шести — это проект плавучей АЭС малой мощности, которую при желании можно установить в любой акватории. Что касается Московского региона, то в качестве своего вклада мы предлагаем построить для покрытия дефицита в нем не только еще один блок Калининской АЭС, но и достроить еще один, пятый блок Курской АЭС. Кроме того, поскольку нам говорят, что и Уральский регион вскоре начнет испытывать дефицит мощностей, то мы предлагаем построить на Белоярской АЭС энергоблок БН-800 с реактором на быстрых нейтронах мощностью 800 МВт, правда, скорее всего, это случится не ранее 2012 года. В результате должно быть, что к 2020 году доля атомной энергетики в России достигнет 23%, а к 2030-му — 25%. Именно такие цифры глава Росатома Сергей Кириенко обсуждал недавно на встрече в Кремле с президентом России Владимиром Путиным. Напомню, что сейчас на российских АЭС вырабатывается чуть больше 16% электроэнергии.
— Но ведь достраивать энергоблок — это всегда дороже, чем строить с нуля. Насколько это удорожает программу?
— Конечно, достройка после длительного стояния всегда обходится дороже по сравнению с быстрым активным строительством, и с этим никто не спорит. И чем выше была степень готовности энергоблока, строительство которого в свое время было остановлено, тем дороже будет стоить оставшийся процент достройки. Это относится и к достройке Курской АЭС. Сейчас Росатом и "Росэнергоатом" ведут переговоры и согласования с администрацией Курской области, чтобы удешевить строительство пускового комплекса. Кроме того, планируем, что в перспективе там будет построен и шестой, но с реактором типа ВВЭР, так как многие из инфраструктурных сооружений очереди рассчитаны на два энергоблока. Кроме того, мы условились, что достройка пятого энергоблока будет стоить не дороже $600 млн, и половину из них в строительство вложат те, кто хочет получать нашу электроэнергию. Скорее всего, это будут горно-обогатительные и металлургические комбинаты.
— Насколько я понимаю, в данном случае имеются в виду инвестиции под долгосрочные контракты на поставку электроэнергии, ведь по закону инвестиции в атомную энергетику не могут быть частными?
— Совершенно верно. Пока отработанного механизма заключения подобных долгосрочных контрактов еще не существует, эта методика только согласовывается. Это, по сути, фьючерсный контракт.
— И все же пока все вышеперечисленное — это достройка АЭС. А будут ли совершенно новые проекты?
— Конечно. Правда, совершенно новыми их назвать нельзя, так как площадки под строительство Башкирской или Костромской АЭС были подготовлены еще в советское время. Но есть и новые варианты, например строительство АЭС на Дальнем Востоке. С таким предложением о сотрудничестве к нам обратилась Федеральная сетевая компания — поучаствовать в масштабном проекте по сотрудничеству с Китаем и к определенному сроку построить не менее двух энергоблоков, чтобы экспортировать энергию в Китай. И это очень важные проекты для региона Дальнего Востока, так как со строительством объектов энергетики будет развита транспортная и социальная инфраструктура.
— А во сколько оценивается вся новая инвестиционная программа "Росэнергоатома"?
— Не хочу никого пугать цифрами, тем более что они сейчас согласовываются. Скажу только, что Росатом с нашими расчетами согласился, а теперь цифры нужно утвердить в ведомстве Германа Грефа (Минэкономразвития.— Ъ).
— Если не ошибаюсь, завершение строительства недавно запущенного в эксплуатацию третьего энергоблока Калининской АЭС обошлась концерну в $1,2 млрд?
— Да, это так с учетом всех затрат, понесенных ранее, мероприятий по повышению надежности и безопасности при разработке новых технических средств, а также средств управления технологическим процессом. Но замечу, что цена определяется не столько нашими пожеланиями, сколько тем, как идут инфляционные процессы в отечественной экономике. А в принципе мы строим свою программу из расчета, что строительство одного энергоблока будет стоить до $1,5 млрд.
— А если говорить о проектных решениях, то по-прежнему будете строить ВВЭР-1000 или дадите зеленый свет новым проектам?
— Если говорить о проекте АЭС с водо-водяным реактором ВВЭР-1000, то его предполагается модернизировать, довести его расчетный срок службы до 60 лет (сейчас мы гарантируем 45 лет службы). Новые Калининский и Балаковский энергоблоки будут уже 60-летние, и мощность их будет увеличена на 10%. Ожидаем, что решение об этом Сергей Кириенко подпишет в ближайшее время. А если говорить об инновационных проектах, то это, конечно же, реактор на быстрых нейтронах БН-800. Здесь мы, без преувеличения, "впереди планеты всей". Следующий инновационный шаг в развитии атомной энергетики будет, наверное, БН-1200, а может быть, даже 1800 (цифры означают мощность реактора в мегаваттах.—Ъ). А в отношении реакторов ВВЭР мы сейчас смотрим, что оптимальнее сделать: либо модернизировать уже существующий "тысячник" (ВВЭР-1000) и форсировать его до 1000-1200 МВт, либо дорабатывать проект полуторатысячника (ВВЭР-1500). Но для него нужно разрабатывать новую турбину, новый трансформатор, новый генератор, так что здесь все нужно просчитывать, что выгоднее, этот вопрос экономический. Надеемся, что в первом квартале этого года появится долгосрочная инвестиционная программа, которая ответит более конкретно на поставленные вопросы.