"Переход на резервное топливо связан с технологическими рисками, но наши станции осуществили его блестяще"
— Ваша оценка, как РАО "ЕЭС России" в целом и московская энергосистема в частности прошли минувший период морозов?
— Для начала хотел бы пояснить, почему слово "морозы" для нас, энергетиков, ассоциируется с проблемами. Холода дают два эффекта. Первый: во время морозов намного ухудшаются условия работы энергетического оборудования, которое расположено на открытом воздухе, — например, сложнее совершать оперативные переключения в открытых распределительных устройствах. Другой эффект холодов в том, что во время морозов потребители резко увеличивают нагрузку на электрические сети. Самый простой пример: люди покупают электронагреватель и включают его в розетку. В офисных зданиях включают дополнительные отопительные системы с калориферами. И получается двойной эффект: возрастающее электропотребление дополнительно дает значительную нагрузку как раз на те элементы, которые во время холодов и так вынуждены работать в экстремально сложных условиях.
Замечу, что в те десять морозных дней в январе сложилась уникальная ситуация, когда холодно было по всей стране. То есть энергосистемы большинства регионов страны испытывали нагрузки, требовавшие повышенной выработки электроэнергии и тепла. Пожалуй, цифры здесь красноречивее слов: пик потребления в московской энергосистеме составил 16,2 тыс. МВт, а пик потребления в Единой энергосистеме России — 150,3 тыс. МВт. Для Москвы это беспрецедентно высокие цифры, они превосходят пики нагрузки за всю историю ее существования, при этом мы еще и вводили ограничения в пиковые часы на 400-500 МВт. А для "ЕЭС России" это очень сильно приближается к нагрузкам, которые возникали во времена Советского Союза. Таких пиков в энергосистеме не было с 1992 года.
— Большая нагрузка на энергосистему со стороны потребителей сопровождалась ограничениями поставок газа. Электростанции были вынуждены переходить на резервное топливо. Во что в итоге обошлись РАО "ЕЭС России" холода?
— Общую цифру пока называть рано — на некоторых электростанциях ограничения по газу продолжаются. Но масштаб дополнительных затрат можно представить себе, если учесть, что только станции "Мосэнерго" за десять дней сожгли 187 тыс. тонн мазута. Это 3100 вагонов, то есть десятки эшелонов с цистернами мазута. На территории Центрального федерального округа в целом дополнительный расход мазута превысил полмиллиона тонн. При этом топить мазутом в среднем в 2,5 раза дороже, чем газом. Был задействован резервный мазут, который предназначен для того, чтобы станции могли достаточно долго работать при исчерпании иных источников топлива. Но в том-то и феномен недавних холодов, что резервные запасы топлива, предназначенные для аварийных случаев, например, разрушение газопровода или железнодорожного моста, по которому подвозится уголь, энергетики использовали в ситуации, обусловленной явлениями природного характера, причем вовсе не катастрофическими. Соглашусь, что температура в нашем регионе держалась низкая, но не фантастически низкая для России. И проблема в том, что именно в этих условиях, когда нам больше всего нужно было дополнительное топливо, начались недопоставки газа.
— Почему это произошло?
— Газовая система — это тоже техническая система. Может, она так сконструирована, а может, так эксплуатируется, но при похолодании она не смогла подавать то количество газа, которое нужно для несения нагрузки. Такая возможность в принципе предусмотрена контрактами наших электростанций с поставщиками газа. Для нас же переход на другой вид топлива связан с дополнительными технологическими рисками, ведь в условиях повышенной нагрузки остановка генерирующего оборудования особенно критична и недопустима. Но хотел бы отметить, что переход с газа на резервное топливо все наши электростанции осуществили блестяще. Сбоев не было нигде.
— Тем не менее ограничения потребителей в московской энергосистеме вводились. Как вы оцениваете их масштаб?
— Да, мы были вынуждены прибегнуть к такой мере. Но она широко используется энергетиками во всем мире. Кстати, в Советском Союзе она применялась в значительно больших масштабах. Поясню, что ограничение потребителей — это механизм, который позволяет не допускать перегрузок оборудования — после того как у энергетиков не осталось никаких иных мер, кроме как снижать потребление. Существует два способа снижения потребления, оба они предусмотрены постановлением правительства #664. Первый — ограничение подачи электроэнергии. Эта процедура сводится к тому, что потребители по просьбе энергетиков изыскивают у себя те точки потребления, которые можно временно оставить без электроснабжения: системы дополнительного освещения, склады и тому подобное. В Москве останавливали некоторые работы на стройках. Что, собственно, логично, так как во время морозов и без того нельзя, например, укладывать бетон. Ограничения вводятся по графикам, предварительно согласованным с самими потребителями, с правительствами Москвы и области. Все предприятия, которые попадали в график ограничений, заранее получали уведомление от энергоснабжающей организации. По такому же алгоритму вводились и ограничения в Санкт-Петербурге.
Но у энергетиков есть и крайняя мера — отключение. Она применяется в случаях, когда перегрузки оборудования слишком велики и есть риск его вывода из строя. В таких ситуациях энергетики просто обязаны спасти оборудование, так как для его восстановления потом понадобятся многие месяцы, на которые потребители вообще останутся без электроэнергии. Для нас как диспетчеров очень важно производить ограничения и отключения не случайным способом, а отключать те питающие линии, обесточивание которых не приведет к негативным социальным и техногенным последствиям. Полный список таких "неотключаемых" объектов изложен в постановлении правительства — это социальная сфера, жизнеобеспечивающие и стратегические объекты и так далее.
— В эти холода в Москве отключения были?
— В Москве отключений потребителей не было. Были ограничения, максимальный объем которых не превышал 500 МВт при пике потребления 16,2 тыс. МВт. В какой-то мере мы даже довольны этим, так как были внутренне готовы к применению отключений, но сделали все возможное для того, чтобы этого не допустить. И не допустили.
— Но сейчас тоже нежарко... Как вы считаете, после такой "боевой подготовки" энергосистема лучше справится с прохождением второй волны холодов?
— Несомненно. Во-первых, мы мобилизованы и знаем, как нам действовать. Хотя, конечно, за прошедшие дни новых дополнительных ресурсов у нас не появилось. Единственный ресурс, который реально существует, когда система выходит на нагрузки, близкие к предельным,— это больший или меньший объем ограничений потребления. Во-вторых, с короткими холодами "бороться" проще, сейчас мы не ожидаем проявления эффекта выхолаживания зданий. Ведь в начальной фазе январского затяжного похолодания мы успешно сдерживали рост потребления. Ночью, когда энергопотребление невысокое, мы отдавали приказ московским электростанциям увеличить выработку не электричества, а тепла. Таким образом держали более высокую тепловую нагрузку, нагревали дома сильнее, чем обычно,— чтобы у жителей не возникло необходимости включить электрические отопительные приборы. Но, к сожалению, этим способом невозможно пользоваться слишком долго — стены зданий постепенно охлаждаются. Так что если холода будут короткими, я думаю, что мы должны пройти этот период без проблем, в том числе и за счет того, что эффект выхолаживания не проявится. Но без ограничений в пиковые часы нагрузки, очевидно, не обойдемся. По всей видимости, они будут в меньших размерах и менее продолжительными, чем неделю назад.
— Не секрет, что такими сложными для энергетиков холода в Москве были еще и потому, что резервов генерирующих мощностей в регионе почти не осталось. Один из методов привлечения средств в новое строительство — конкурсы на гарантирование инвестиций. Что же, Москва и Санкт-Петербург — первые в списке регионов-претендентов на строительство новых мощностей?
— Что касается механизма гарантирования инвестиций (когда участники рынка доплачивают инвестору разницу в тарифе, необходимую, чтобы инвестиции окупились), то, думаю, что первый конкурс по отбору такого инвестора может состояться уже в конце текущего года. Но будет ли механизм гарантирования применен в Москве и Петербурге, сказать пока затрудняюсь. Локальный спрос здесь может быть покрыт как за счет ввода новой генерации, так и за счет строительства новых сетей. И наша задача — выработать самый оптимальный, то есть самый дешевый способ решения проблемы. Столичный регион наиболее привлекателен с точки зрения окупаемости вложений, так что здесь могут действовать другие механизмы обеспечения инвестиционного потока. Механизм гарантирования инвестиций будет применяться там, где очень нужна мощность, но другого источника, кроме этого механизма, нет.