Объявлены номинации на "Сезар" (французский аналог "Оскара"). Фаворитом этого конкурса стал фильм "Мое сердце биться перестало", получивший десять номинаций. АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ побеседовал с режиссером этой картины ЖАКОМ ОДИЙЯРОМ.
— Ваш фильм — ремейк культовой картины Джеймса Тобака "Пальцы", где тоже в центре музыка, криминальный рэкет, отношения отца и сына. Почему вы решили оживить этот сюжет?
— Когда картину Тобака впервые показали в Париже в 1978 году, он произвел сильное воздействие на целое поколение. Не то чтобы это мой любимый фильм, но за ним стоит мифология, и я сам ее продукт.
— А Тобак видел вашу картину?
— Да, а когда ее раскручивали в США, все вопросы вертелись вокруг этого. Ведь если в Америке часто делают ремейки европейских фильмов, обратный ход встречается гораздо реже.
— И все же — что для вас самое ценное в этом сюжете?
— Сложные отношения отца и сына — для меня метафора отношений новых режиссеров с традицией, со старым кинематографом.
— Из ваших уст это звучит особенно значимо, поскольку ваш отец Мишель Одийар — знаменитый сценарист, составивший целую эпоху французского кино и умевший писать диалоги "более живые, чем в жизни". О нем много и восторженно вспоминает Анни Жирардо в недавно опубликованных мемуарах. Каковы ваши творческие отношения с отцом?
— Во всех смыслах у нас были чудесные отношения. Но я, как упрямый ребенок, не хотел идти в мир кино, с которым была связана вся семья — дед, отец, дядя, причем это была нормальная семья, а вовсе не привилегированная. Отец вставал в восемь утра, завтракал, садился писать, после ланча опять работал. Интересно, что он отказывал кинематографу в артистическом измерении, признавал только литературу. Я тоже начал изучать литературу, но судьба все равно привела меня в кино.
— Ваш отец был представителем зрительского кино. Писал сценарии комедий и детективов. Между тем в то время были модны концепции "новой волны" и авторского кино. А как вы себя позиционируете в этом смысле?
— Да, то была эпоха журнала "Кайе дю синема", но с тех пор много воды утекло, а мы по-прежнему находимся под тем же мостом. Сегодня режиссеры не задаются вопросом, делать кино авторское или зрительское, они думают конкретнее: работать в кинематографе или уйти на телевидение.
— Что означает в вашем фильме сюжетный мотив с русской мафией? Вы считаете его актуальным для сегодняшней Франции?
— Эта мысль возникла случайно, после одного телерепортажа об организованной преступности. Знаю, что далеко не все, что говорят по телевизору, правда. Так что скорее я воспользовался ходячим стереотипом.
— Я смотрел вашу картину почти год назад на Берлинском фестивале. Что за это время произошло в вашей жизни?
— Я много занимался продвижением фильма. Но поскольку скоро опять Берлинале, это знак того, что прошел целый год и пора делать что-то новое. Не люблю говорить о проектах, у меня их сразу несколько. Предпочитаю свободный полет, работаю над всеми одновременно, и что-то где-то выплывет.