Заместитель главного редактора
Главная проблема России в 2006 году известна. Главная проблема России 2006 года — деньги. Денег у государства стало столько, что не распределять их уже невозможно. А распределять — опасно. Эти два обстоятельства и будут создавать основную линию политического напряжения российской истории в ближайшие годы.
Новая экономическая политика, приспособленная к напасти больших денег, вызревала в государственных кабинетах весь прошлый год. И отлилась в чеканные формы осенью, когда были анонсированы так называемые национальные проекты. Как это часто бывает в России, новое словосочетание буквально полонило умы элиты. Никто ничего более слышать не хочет и ни о чем не хочет говорить, кроме как о национальных проектах. Администрация президента занимается координацией и обеспечением реализации национальных проектов. Структура правительства, два года назад измененная в соответствии с задачами "административной реформы", изменена обратно в соответствии с приоритетами национальных проектов. Реализацию национальных проектов обсуждают, контролируют, координируют. Общественные организации и отдельные именитые граждане предлагают свои нацпроекты. Михаил Швыдкой предлагает нацпроект "культура". Губернатор Хлопонин — нацпроект освоения Сибири. А "Единая Россия" выдвинула идею нацпроекта "Дети России". Горячие головы обдумывают нацпроекты "Дяди России" и "Тети России". Впрочем, саму по себе партию власти, все расширяющую свои ряды, можно в известном смысле считать реализацией нацпроекта "Дяди России".
Что, собственно, значит это магическое словосочетание в практическом смысле? В практическом смысле словосочетание "национальный проект" означает "проект, на который нельзя не дать денег". Этот чуть завуалированный подтекст, как легко догадаться, и сделал его столь популярным. Однако объявление закрытого перечня первоочередных нацпроектов вопреки распространенному мнению критиков направлено не столько на "разбазаривание" нефтедолларов, сколько на то, чтобы заранее ограничить социальный запрос на такое разбазаривание.
Если бы политический строй в России сегодня был более демократическим, вряд ли ситуация выглядела бы лучше. Вал нефтедолларов, несомненно, вызвал бы рост левых настроений, и требование раздать деньги звучало бы еще мощнее. Конечно, национальные проекты увеличивают социальные траты, обеспеченные исключительно конъюнктурой мировых цен. Однако к этому приходится отнестись как к неизбежному. Плохо не это. Плох тот механизм социальных отношений, который заложен в национальных проектах.
И дело даже не в том, что социальные проекты представлены обществу как своеобразный президентский дар. А в том, что практически все они имеют социально-лоббистскую природу. За каждым вполне ясно проглядывает не только резонансная социальная задача, но и интересы конкретного лобби. Будь то строительные компании, связанные, как правило, с региональными властями, или поставщики медоборудования, получающие заказы от них же. В целом нацпроекты выглядят не слишком масштабными денежными вливаниями, не только не меняющими принципы финансовых взаимоотношений в соответствующих областях, но недостаточными даже для того, чтобы кардинально изменить ситуацию в них. Такие нацпроекты вполне удобно пиарить по телеку ("еще один медицинский центр открыт в рамках реализации..."). Реальный их эффект будет оценить гораздо сложнее. И что останется в показанном по телевизору медцентре через полтора года, мы не узнаем.
В национальных проектах напрочь отсутствует идея модернизации. А присутствует прямо противоположная идея. Кажется, гораздо дальновиднее было бы потратить свалившиеся на нас деньги на такие проекты, которые бы меняли принципы отношений в каких-то важных для нации зонах на более современные. Таким проектом могла бы стать страховая медицина. Или переход армии на контракт. Выигрыш здесь был бы в том, что новый, безусловно, более современный принцип взаимоотношений невозможно будет отменить, когда нефтедоллары все же иссякнут. Нельзя будет вернуться к призыву. И стране придется искать другие способы ограничения расходов. В сегодняшней же модели мы стоим перед угрозой, что в случае оскудения реки нефтедолларов взаимоотношения граждан и государства в нереформированных зонах окажутся совершенно критическими. К примеру, призывная армия нового финансового кризиса просто не переживет.