«Хватке» не хватило стали

В прокат выходит драма Шона Дуркина «Стальная хватка» (The Iron Claw), основанная на истории семьи рестлеров из Техаса, прославившихся в 1980-е годы. Несмотря на самоотдачу актерского состава, фильм, считает Юлия Шагельман, оказался поверхностным.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Американцам, успевшим застать 1980-е в достаточно сознательном возрасте, фамилия фон Эрих хорошо знакома. Это семейный псевдоним спортсменов, которых называли «Кеннеди от рестлинга», прославившихся в равной степени достижениями на ринге и чередой свалившихся на них несчастий — их было так много, что это породило легенду о семейном проклятии. Из шестерых братьев фон Эрихов до наших дней дожил только один: самый старший погиб в результате нелепой случайности еще ребенком, остальных смерть забрала совсем молодыми. Режиссер и автор сценария Шон Дуркин, фанат рестлинга, работавший над «Стальной хваткой» почти десять лет, даже убрал из картины одного из братьев, уж слишком печальным выходил сюжет.

Фильм стартует с черно-белого пролога, в котором бьется на ринге отец семейства, урожденный Джек Адкиссон, придумавший себе псевдоним Фриц фон Эрих (Холт Маккэллани). Профессиональную ярость, в его случае совсем не притворную, он сохраняет и вне арены, сквозь зубы объясняя беременной жене Дотти (Мора Тирни), что только титул чемпиона в тяжелом весе, ради получения которого он готов на все, обеспечит их семье жизнь в достатке и безопасности, а совсем еще маленьким сыновьям Кевину и Дэвиду — что они обязаны быть «сильнее, жестче, успешнее, лучше абсолютно всех». В жестких складках лиц Фрица и Дотти, в ее сухих глазах и тихо повторяемой молитве заметен отпечаток пережитого горя, но вслух о нем не говорят.

Спустя примерно полтора десятка лет Фриц, так и не добившийся чемпионства и ставший промоутером, переносит свои амбиции на подросших сыновей: теперь за титул бьется Кевин (Зак Эфрон), Дэвид (Харрис Дикинсон) тоже скоро пойдет по его и отцовским стопам, а Керри (Джереми Аллен Уайт) тренируется, чтобы поехать на Олимпийские игры в качестве дискобола. Эту мечту разрушит бойкот, объявленный США и другими западными странами Олимпиаде-1980, и тогда Керри вернется домой, чтобы присоединиться к братьям на ринге. Самый младший, Майк (Стэнли Саймонс), хотя и ест за троих, наращивая по настоянию отца мышечную массу, на самом деле больше интересуется музыкой, чем рестлингом, но и ему не удастся избежать семейного дела, а вместе с ним и проклятия, о котором нам впервые рассказывает закадровый голос Кевина.

Принявший обязанности старшего брата после смерти Джека-младшего Кевин — эмоциональный центр и семьи, где чувства не принято выражать даже на похоронах, и всего фильма. Под несколько даже устрашающей горой мускулов, набранной Заком Эфроном для роли, нетрудно разглядеть мягкость характера, доброту и почти детскую наивность. Однако эти качества ему приходится прятать, стараясь по заветам Фрица быть жестче и сильнее, чтобы не потерять свое место на шкале любимчиков, о которой отец регулярно напоминает сыновьям.

Конечно, «Стальная хватка» в первую очередь рассказывает не о рестлинге, а о патриархате, гибельном даже для мужчин, которым он вроде бы предоставляет все возможные привилегии, и об искусственных стандартах маскулинности. Спорт, одновременно насильственный и нарочито показной, но требующий настоящих вложений сил и энергии, служит идеальной метафорой этих стандартов. Проблема, однако, в том, что фильм Дуркина и сам похож на матч по рестлингу — он очевидно стоил всем участникам больших физических и эмоциональных затрат, а получился ловко поставленным, но почти лишенным внутреннего содержания.

Сердцем картины, по идее, должна быть искренняя любовь братьев друг к другу, которую не может разрушить даже навязываемая им Фрицем конкуренция, но, несмотря на все старания актеров, их взаимодействие остается поверхностным. Характеры персонажей обрисованы одним-двумя штрихами: Эфрону досталась самая выгодная роль, Маккэллани — самая одномерная, Тирни выжимает все что может из клишированного образа матери, тихо страдающей на периферии сюжета. И когда молодые фон Эрихи начинают один за другим падать жертвами проклятия, а на самом деле — отцовской «стальной хватки» и фильм вдруг становится преувеличенно сентиментальным, трудно отделаться от ощущения, что настоящую историю просто выдумали.