Чемпионат Европы по фигурному катанию в Лионе завершился очередным российским континентальным триумфом. Золото во всех четырех видах программы досталось нашим фигуристам. Вслед за парным и женским одиночным катанием в пятницу Татьяной Навкой и Романом Костомаровым были выиграны танцы, а в субботу Евгением Плющенко — соревнования мужчин-одиночников.
Эти победы Татьяны Навки с Романом Костомаровым и Евгения Плющенко, как и победы Татьяны Тотьмяниной с Максимом Марининым и Ирины Слуцкой,— были, конечно же, ожидаемы, можно сказать, запланированы. Но в двух последних случаях о полном отсутствии интриги, о золоте без борьбы речь идти точно не может.
В танцах интрига появилась, когда после исполнения обязательного танца Навка с Костомаровым вдруг оказались только третьими — после украинцев Елены Грушиной и Руслана Гончарова, а также позади вернувшихся в любительский спорт после почти четырехлетнего перерыва и вернувшихся потрясающе, с бронзой и зрительскими овациями, литовцев Маргариты Дробязко и Повиласа Ванагаса. Эта расстановка была идеальным ответом на мнение скептиков насчет того, что в самом субъективном виде фигурного катания медали по-прежнему распределяются задолго до турнира. Выяснилось, что все далеко не так просто, и привыкшим лидировать с первого дня Навке и Костомарову пришлось отыгрываться и выходить в двух оставшихся дисциплинах с так часто мешающей мыслью в голове о невозможности допустить хотя бы один маленький сбой.
Ни в оригинальном, ни в произвольном — любопытном с той точки зрения, что так, скорее жизнеутверждающе, нежели трагически, "Кармен" Бизе никто на льду еще не интерпретировал,— танцах никаких сбоев они не допустили. И выдержали еще одно сложнейшее испытание, ждавшее их в Лионе.
В конце произвольного танца у Навки и Костомарова — сложная поддержка. Во время нее партнерша рукой должна ухватиться за собственный конек. Так вот, случилось худшее, наверное, из того, что могло случиться. С первого раза ухватиться за конек Навка не смогла, и лезвие рассекло ей руку. О том, что фигуристка получила довольно тяжелую травму (после соревнований она отправилась в больницу, где ей наложили несколько швов), все узнали лишь потому, что на церемонию награждения она вышла с перевязанной рукой. А тогда, на льду, она улыбалась, как улыбается всегда, когда одерживает очередную победу. И никто не знает, какой ценой ей удалось замаскировать боль.
Никто не знал, и в каком состоянии выходил на лионский лед Евгений Плющенко. Уже получив свое пятое европейское золото, он рассказывал, как на прошлой неделе подхватил сильнейшую, с температурой 38°, простуду, как они с тренером Алексеем Мишиным раздумывали, а стоит ли ехать во Францию недолечившись. Ведь поражение давало бы перед Олимпиадой мощный козырь двум главным оппонентам петербуржца — Стефану Ламбьелу и Брайану Жуберу. Обыграй они Плющенко, пусть и не в лучшем его состоянии,— это могло окончательно убедить и швейцарца, и француза, и так психологически весьма крепких спортсменов, в том, что им по силам победить выдающегося российского фигуриста. Мишин и его ученик посчитали, что пропускать чемпионат Европы они не имеют права.
Первый удар по конкурентам Плющенко нанес, когда безупречно откатал короткую программу. Но самое трудное было для него впереди. В произвольной сил у него, измученного температурой и кашлем, хватило на три минуты. Через три минуты, как говорил сам Плющенко, он попросту не мог дышать: "Наверное, такие ощущения испытывает рыба, выброшенная на берег".
Он боролся уже не с Ламбьелом и Жубером, а с самим собой, со своей болезнью. И победил ее, сделав себе лишь одно послабление — заменил тройной сальхов на двойной, рухнув на лед, когда эта схватка наконец завершилась. Замена тройного сальхова на двойной, конечно, ни на что не могла повлиять, так как и Ламбьел, и Жубер в своих произвольных программах сделали немало ошибок. Швейцарец, ставший в прошлом году чемпионом мира, например, смазал почти треть всех своих прыжков, а еще не удержался на дорожке шагов и коснулся льда рукой. Чище была произвольная даже у занявшего в итоге пятое место второго номера российской сборной Ильи Климкина.
Трудно сказать, что было бы, если бы Ламбьел и Жубер, оказавшиеся в итоге от Плющенко на расстоянии, которое в фигурном катании означает настоящую пропасть, откатались чисто. Возможно, они были бы впереди петербуржца. Впрочем, он и сам прекрасно понимает, что его лионский подвиг — не повод успокаиваться перед Турином. И уже сказал, что на Олимпиаде обязательно добавит в произвольную программу под саундтрек из "Крестного отца" второй четверной прыжок — в комбинации с тройным.