выставка современное искусство
Последние четверть века 95-летняя Луиз Буржуа относится к любимцам международного арт-рынка. За успехом крупнейшей ретроспективы работ знаменитой скульпторши наблюдал в Вене специально для Ъ АЛЕКСЕЙ Ъ-МОКРОУСОВ.
Выставка Луиз Буржуа в венском Kunsthalle проходит в одном здании с мегавыставкой "Superstars" (Ъ писал о ней 19 декабря 2005 года). 95-летняя художница могла бы запросто оказаться и этажом выше, среди Пикассо и Энди Уорхола — не столько из-за близости им по возрасту, сколько из-за близости размерами славы. Полвека назад ее в полной мере признали профессионалы, а последние 20 лет творчество американской художницы французского происхождения стало символом всего модного в глазах широких зрительских масс. Запоздало? Конечно. Первая американская ретроспектива прошла, когда автору было уже 71 (зато сразу в MOMA — Музее современного искусства в Нью-Йорке), первая выставка в Европе — и вовсе в 1989-м. Еще через десять лет Буржуа уже вручили "Золотого льва" Венецианской биеннале, другие награды повалили лавиной.
Этот успех не в последнюю очередь связан с выбором верной стратегии. Буржуа делает узнаваемые произведения с повторяющимися сюжетами, поддерживает правильные идеи и рассказывает о себе увлекательные вещи. В остатке получается ряд излюбленных мотивов, прежде всего пауки, которых она ваяет и рисует всех размеров и видов, поддержка феминизма в искусстве и жизни, а также психоанализ собственной судьбы и своего творчества, заниматься которым она готова публично. Все это спрессовано в ее скульптурах и рисунках. Те же пауки — символ не уродства и отторжения, как могут подумать иные брюзги, но наоборот, образец трудолюбия и семейных идеалов, стабильности и умения завершать начатое.
Буржуазными пауками Луиз Буржуа открылась лондонская Tate Modern. Там же в 2007 году пройдет и фундаментальная ретроспектива художницы, куда большая, чем нынешняя венская. Но в данном случае размер не имеет значения. В этом и состоит выгода паучьего труда: достаточно разглядеть лишь часть паутины, чтобы понять, как сделано целое.
Буржуа выросла в семье промышленников-ткачей, и детство ее, как написал бы советский биограф, прошло под стук ткацких машин. При этом отец состоял в связи с няней маленькой Луиз и особенно не стремился эти отношения скрывать. Мама от этого страдала, а девочка на всю жизнь обрела комплекс в отношении родителей (приняв, разумеется, сторону страдающей половины). С этими комплексами она и борется посредством Фрейда, феминизма и собственного творчества, развивающегося по спирали. Так что если вы видели Буржуа полвека назад, то можете изучать лишь оттенки, а не принципиально новые ходы.
Нынешняя ретроспектива, включающая 150 произведений, называется "Aller-Retour", "Туда и обратно" и посвящена в основном последним работам художницы, скульптурам и одиночным рисункам и сериям, вроде знаменитой "Моей левой руки", авторским книгам и просто эскизным альбомам. В особый раздел вынесены рисунки 1940-1950-х годов. Местами вполне еще реалистические и чуть ли не ученические, они тем не менее часто пересекаются с рисунками 90-х годов и теми, что датированы уже XXI веком. Единственное, что не попало в залы, так это творчество предвоенного времени. До 1938 года Буржуа училась во многих парижских ателье, в том числе у Фернана Леже и Анри Лота, а затем эмигрировала в Америку, где сблизилась с эмигрантами-сюрреалистами и кругом нью-йоркской школы абстрактного экспрессионизма. Но сама экспрессионисткой не стала, поскольку всегда оставалась слишком индивидуалистичной и эмоциональной в своих вроде бы отвлеченных работах.
Фигуративность, впрочем, никогда не покидала ее художественный мир — и в этом кроется один из секретов позднего триумфа Буржуа. Она относится к тем художникам, кто не стремится бежать за модой, но ждет, когда мода сама догонит их. Вот она и догнала в тот момент, когда от минимализма многие начали уставать, зато сочетание абстрактного и фигуративного оказалось для всех вполне приемлемым. Мигом признания стало участие Буржуа в легендарной выставке "Essentric Abstraction", прошедшей в 1966 году в Нью-Йорке. С тех пор феминистки сделали Буржуа своим знаменем. Самый знаменитый фотопортрет художницы, выполненный в 1982 году Робертом Мэпплторпом, изображает ее с огромными мужскими гениталиями (не муляж, а произведение скульптуры). Их размеры замечательно сочетаются с улыбкой и морщинами на лице художницы.
Сейчас Буржуа стала уставать от однообразных трактовок своего искусства. В последние годы она все чаще выступает против феминистского взгляда на свои работы, утверждая, что единственным их содержанием является форма. Вот и нынешняя ретроспектива, составленная самим автором, выглядит скорее как лаборатория. Подавляющая часть показанного — рисунки, жанр, по мнению самой Буржуа, на редкость легкомысленный и необязательный. Даже слово в записной книжке и тем более дневнике обладает большей степенью обязательности и весомости, нежели набросок или автономная жизнь линии, возникающая из бессознательного движения руки. Но именно из этих необязательных эскизов и возникают — порой десятилетия спустя — скульптуры Буржуа, столь глубоко проникающие в бессознательное. Даже если ни зритель, ни автор с этим проникновением не согласны.