Под конец года вышли сразу две документальные книги о детях. В книге Елены Арманд "О Господи, о Боже мой!" рассказывается история одного приюта для сирот и инвалидов: как рекомендует их сам автор, "интернатские, бомжата, хулиганы, инвалиды, шизофреники-олигофрены". Дикие условия, дикие усилия, дикие дети, которых необходимо во что бы то ни стало приручить. Все эти подробности из жизни педагогов-подвижников, которые, забросив собственных детей, с чемоданами кнутов и пряников отправляются в российскую глубинку, чтобы утирать сопли каким-то чужим "Петям и Машам",— такое пока что соглашались выслушать разве что от Макаренко. Тем более что ситуацию с приютом "Любутка", созданным Еленой Арманд, в двух словах не опишешь. Интеллигентские идеалы и антропософская подкладка всей затеи, нищета, скрашиваемая гуманитарной помощью, чиновничьи препятствия и всенародное телевизионное внимание.
Но если вы уже согласны посочувствовать "бедным малюткам" и даже выдавить из себя небольшую порцию слез, не читайте эту книгу. Потому что слезами тут не обойдешься. На последней странице здесь нет счета, куда можно было бы перечислить деньги для реабилитационного центра "Любутка". Подзаголовок у книги — "Педагогическая трагедия". Подвижница "тетя Алена" приходит к полному краху. Подросшие детки, словно лисичка из сказки, выпроваживают воспитательницу из ее же избушки. Ведь все здесь делалось "для их блага", вот они и решают воспользоваться накопленными "Любуткой" благами. Причем помощь таким же слабым, какими они когда-то были, в их планы не входит.
Кажется, героиню подвело слишком вдумчивое отношение к своей миссии. В книге недаром постоянно цитируется эксперт по вопросу отношений интеллигенции и народа Николай Клюев. Героиня не просто утирала носы и стирала пеленки. Она понимала свою работу как "хождение интеллигенции в народ". Вот и испытала примерно те же самые чувства, что и какая-нибудь народница 1870-х годов, которая несла мужику стихи Некрасова, а в ответ получила выражения нелитературного свойства. Но вывод у Елены Арманд один, пусть и довольно грубый: каким бы олигофреном порой ни казался наш народ, интеллигент все равно должен его любить.
У "Ковчега детей" Владимира Липовецкого большие заявки на то, чтобы стать главной документальной книгой уходящего года. История действительно впечатляющая и очень необычная. В 1918 году сотни детей были вывезены из голодающего Петрограда. Началась война, и путешествие, рассчитанное на пару месяцев, затянулось. Дети проехали всю Россию, а затем с помощью американского Красного Креста пустились и в кругосветное плавание — буквально "от Владивостока до Бреста". Все связанное с этой необычной одиссеей на протяжении 25 лет коллекционировал Владимир Липовецкий, "моряк и журналист", как его рекомендуют издатели.
А в такой истории интересны все подробности — кто конкретно были эти дети, кем они стали потом, вернувшись спустя два года в совсем другую и все такую же голодную Россию. К слову, сам автор уже намекнул, что одним из многочисленных сюжетов "Ковчега детей", трагической историей любви русской красавицы-воспитательницы и молодого американца, уже заинтересовался Стивен Спилберг. Но это только сначала просто замираешь перед фантастичностью этой истории. Но потом, как ни сдерживайся, обязательно попробуешь найти в ней "мораль". Еще бы, ведь как только американские благотворители привезли еду и пошили ребятам одинаковые матроски, вопросы сразу приобрели яркий политический оттенок. Маленьких путешественников, залюбовавшихся на нью-йоркские небоскребы, срочно потребовали назад.
Елена Арманд. О Господи, о Боже мой. СПб.: Издательство Ивана Лимбаха, 2005
Владимир Липовецкий. Ковчег детей. СПб.: Азбука-классика, 2005