В январе 2006 года в России появятся первые венчурные фонды, в которых на паритетных условиях участвует государственный и частный капитал. Руководитель департамента государственного регулирования в экономике Минэкономразвития АНДРЕЙ ШАРОВ рассказал корреспонденту Ъ АЛЕКСЕЮ Ъ-ШАПОВАЛОВУ, как будут управляться эти фонды.
— Финансирование венчурных фондов правительством уже началось?— Да, и уже создано шесть венчурных фондов: в Москве, Татарстане, Московской области, Перми, Красноярском крае и Томской области. Все эти регионы инновационно очень активны. Из федерального бюджета на создание фондов уже потрачено 500 млн рублей. Еще 500 млн рублей потратили регионы. Плюс к этому в 2006 году необходимо привлечь средства частных инвесторов на 1 млрд рублей. Таким образом, совокупный размер фондов в первом квартале 2006 года, когда к нам присоединятся частные инвесторы, составит порядка 2 млрд рублей. Для малого бизнеса это очень неплохие деньги.
В России такие венчурные фонды для финансирования малых инновационных компаний на паях с частным бизнесом создаются впервые. Более того, все так удачно сложилось, что в четырех регионах — Татарстане, Москве, Московской и Томской областях, где создаются венчурные фонды, будут действовать и особые экономические зоны (ОЭЗ). В большинстве случаев это ОЭЗ технико-внедренческого типа, и здесь сразу же образуется связка по финансированию венчурных проектов.
— По каким критериям отбирались сами регионы и как распределялись деньги между ними? Почему, например, на создание фонда в Татарстане потрачено 200 млн рублей федеральных средств, а в Томске всего 30 млн рублей?
— Первое условие: у региона должны быть свои деньги. Регион должен дать 50% от государственной доли в инвестициях.
— То есть МЭРТ отталкивался не столько от потенциала региона, сколько от его финансовых возможностей?
— Да. Это принципиальный момент: дармовые деньги до добра не доводят. Когда регион защищает цифру вложений депутатов местного заксобрания, надо отчитываться, надо работать, показывать эффективность, иначе на следующий год финансирование будет сокращено. Какие-то регионы не стали рисковать, дали в фонды минимальную сумму только для того, чтобы посмотреть, как фонд будет работать. Хотел бы отметить, что если фонд будет успешно работать, то в 2006-2007 годах мы можем добавить в него госсредств и, соответственно, привлечь частные инвестиции дополнительно. Кроме того, регионы представляли обоснование своего инновационного потенциала, то есть потока проектов. Нам доказывали, что в субъекте федерации есть научно-технический и университетский потенциал, есть организации, которые могут порождать поток инновационных проектов.
— Есть ли какие-то ограничения по проектам, которые могут претендовать на финансирование из этих фондов?
— Пока мы вместе с регионами договорились не ставить жесткие отраслевые рамки специализации. Инструмент новый — надо попробовать, создав поток проектов. Например, в Татарстане идею создать венчурный фонд подтолкнула следующая ситуация: в регионе накопилось более 400 проектов, которые прошли все стадии оценки, признаны потенциально эффективными, но денег на них нет. Когда мы увидим потоки таких проектов, сможем выбирать стратегические направления поддержки — например, биотехнологии, новые информационные технологии и т. д. Фонды на 50% финансируются государством, управление ими передается частной управляющей компании (УК), и де-факто направление будет выбирать она.
— Это будет одна УК для всех шести фондов?— Пока это неизвестно. Конкурс на выбор УК мы намерены объявить в середине января синхронно по всем шести регионам. Может сложиться так, что несколькими фондами будет управлять одна компания — требования к конкурсу это позволяют. Средства будут передаваться УК, с ней будет заключен договор доверительного управления, правила управления будет фиксировать Федеральная служба по финансовым рынкам.
— По каким критериям будет отбираться управляющая компания?— Первый критерий — опыт. Венчурный бизнес специфичен, если компания до выхода на конкурс не "подняла" один-два таких фонда, то участвовать в конкурсе ей бессмысленно. Второй — ожидаемый размер вознаграждения. Третий — операционная модель фонда: претендент должен четко представлять, как на таких стадиях будут производиться инвестиции, как будет достигаться доходность компании, должен будет показать внутренние затраты компании. Четвертый критерий — об этом очень просили регионы — претенденты должны иметь опыт работы в регионе. Управляющей компании нельзя инвестировать более 15% средств в один проект, семь — это минимальное число планирующихся венчурных проектов.
Приоритет будет отдан тем управляющим компаниям, которые уже будут иметь предварительные соглашения об инвестициях в этот фонд с частным инвестором. Кстати, для них у нас тоже рассматривается интересная возможность: не исключено, что мы ограничим доходность госинвестиций в фонды уровнем инфляции. Все остальное будет прибылью инвесторов.
— Какую прибыль от инвестиций ожидает МЭРТ?— Есть разные операционные модели. Средне-оптимистический вариант — 20% годовых. Классическая мировая модель венчурных инвестиций, вероятно, будет действовать и у нас: из десяти венчурных проектов пять прогорают, три "выходят в ноль", один-два "выстреливают". Если у нас все будет так же, то наша задача решена.