Нижегородские братья Владимир и Сергей Кристовские выпустили второй альбом под маркой проекта Uma2rmaн. На протяжении почти что двух лет длились дискуссии о том, почему именно эта музыка стала главным саундтреком ко всевозможным олигархическим собраниям и корпоративным вечеринкам крупных компаний. Новый диск "А может, это сон?.." (Velvet Music/"Мистерия звука"/CD-Land/"Монолит") подтверждает самую очевидную версию. Творчество Uma2rmaн проникнуто грустно-сладкими ностальгическими мотивами, затрагивающими самые сокровенные струны в душах господ, объединенных маркетологической категорией "для тех, кому за 30". Нет, несомненного ажиотажа среди старшеклассниц никто не отрицает, однако именно тридцатипятилетние особенно трепетно откликаются на интонации Олега Митяева, душевно воспроизводимые братьями. Скорее всего, песни Uma2rmaн будят в памяти успешных предпринимателей среднего возраста картины комсомольской юности, романтику стройотрядов и посиделок у костров. Все это очень точно сдобрено вполне кавээновским юмором в текстах, уже первая песня "Письмо Уме" настраивает на улыбчивую лирику строчками вроде "я вчера приделал к мотоцикалу коляску". Гимн обжор "Эй, толстый" тоже обращен к подсознанию ослабившего галстук менеджера — это не что иное, как кавер-версия песни Эм Си Хаммера "Can`t Touch This", под которую означенный менеджер в последний раз плясал году этак в 1990-м. Даже светлые образы российских теннисисток, встающие в полный рост в "Теннисе",— сочная косточка преуспевающим российским джентльменам. Именно эта группа населения создала и поддерживает культ красоток славянского типа с ракетками. И мягчайшая "Колыбельная" на этом альбоме — тоже совсем не детская, там засыпают не только зверушки, но и проститутки с наркоторговцами. Есть здесь даже реалистическое произведение "про нашу жизнь" "А может, это сон?..", там поется, что "птица счастья с простреленным плечом под дождем ищет пустые бутылки". Новой "Прасковьи", как и нового "Ночного дозора", на альбоме нет, но есть очень хороший текст "Кто-то в городе" и несколько просто хороших. И недостатка в деловых предложениях у группы по-прежнему не наблюдается.
После того как выяснилось, что антигосударственный радиохит "Оборотень с гитарой", записанный Сергеем Шнуровым и Гариком Сукачевым, выйдет на пластинке последнего, внимательную публику разобрало любопытство: неужели посвятивший все последние годы цыганским страданиям и песням военных лет лидер "Неприкасаемых" решил "дать копоти" и высказаться на злобу дня? И вот на прилавках альбом "Третья чаша" ("Квадро-диск"). Упомянутым хулиганским блюзом сатирический пафос в "Третьей чаше" не исчерпывается. Есть еще выразительная зарисовка "Watch TV", напоминающая о мамоновских корнях творчества господина Сукачева. А о беззаветной преданности артиста идеалам Тома Уэйтса напоминает антиконсюмеристский гимн "IКЕЯ" с точными штрихами вроде "я ничего не кипятил, но за мной уже идут". К новым песням, под которые на концертах "Неприкасаемых" положено бесчинствовать, относится и кавер-версия на песню Горана Бреговича "In The Death Car", известную по саундтреку к фильму Эмира Кустурицы "Мечты Аризоны". Медитативный шлягер "Неприкасаемые" перекроили в стиле ска, и это единственный провальный номер альбома. Прочие произведения "Третьей чаши" адресованы той части аудитории, которая любит Гарика Сукачева как раз за размазывание алкогольных соплей и кабацкую исповедальную лирику. Самое пронзительное произведение из этого ряда — "Третья чаша" с припевом "Я не знаю, что мне делать с моим Богом". Вообще-то люди, не стесняющиеся сомневаться, всегда вызывают больше уважения, чем те, кто точно знает ответы. Они, сомневающиеся, чаще всего как раз и знают, что происходит на самом деле.
Весной 2005 года даже на фоне пулеметной очереди из новых альбомов рок-звезд первой величины (Земфира, "Аквариум", "ДДТ" и др.) прозвучал диск Леонида Федорова и Владимира Волкова "Таял". Лидер "Аукцыона" и замечательный контрабасист смогли примирить современную интеллектуальную музыку и традиции русского авангарда. К концу года они закончили еще один альбом — "Безондерс" ("Улитка рекордс") на стихи поэта-обэриута Александра Введенского. Альбом "Таял" был прорывом еще и потому, что такие песни, как "Таял" и "Холода", пусть очень приблизительно и в самых смелых мечтах, но можно было представить себе донесенными до массовой аудитории. "Безондерс" — возвращение Леонида Федорова в привычные и уютные для него интерьеры чистого авангарда. Успевшие подсесть на иглу федоровского изобразительного языка после альбома "Таял" или раньше, после совместных работ "Аукцыона" и Алексея Хвостенко "Жилец вершин" и "Чайник вина", войдут в "Безондерс", как горячий нож в масло. Обратившимся к этому автору "с нуля" здесь делать нечего, хоть есть здесь и вполне традиционные по структуре номера — песни "Немцы грабят русскую землю" и "Начало поэмы". Лучше всего новый диск воспринимается сразу после совместных с Анри Волохонским полуразговорных работ 2004 года "Джойс" и "Горы и реки". "Безондерс" — традиция аранжированного музыкой слова, и новичку к альбому Федорова надо идти, конечно, не от русского рок-н-ролла, а от поэзии футуристов, от книги, буквально — от бумаги. Тогда волшебство мелодии последней композиции альбома "Я по улицам ходил..." пронзит еще сильнее.