"У России не та репутация, которой она заслуживает".

Глава представительства Европейской комиссии в России МАРК ФРАНКО рассказал корреспонденту GUIDE о тех проблемах, которые сдерживают движение Евросоюза и России навстречу друг другу.

GUIDE: Каковы основные точки соприкосновения экономик России и ЕС?

МАРК ФРАНКО: Евросоюз — основной экономический партнер России. На Европу приходится 50% российского экспорта, одна треть прямых иностранных инвестиций в Россию. И это не только инвестиции в энергетическую сферу, но и во все виды промышленности. Россия — четвертый экономический партнер ЕС и основной поставщик энергии: из России мы получаем около 40% газа и 20% нефти. Правда, уровень иностранных инвестиций в России ниже, чем мог бы быть. Особенно если сравнить наше взаимодействие с другими растущими экономиками.

G: А в чем причина?

М. Ф.: Если разбираться в причинах, почему инвестиции не растут или растут так медленно, то ответ, наверное, таков: я бы не сказал, что у России такая репутация за рубежом, какую она заслуживает. Существует большая разница в том, как оценивают Россию те, кто здесь уже работает, и те, кто знает о России только понаслышке. Те, у кого есть бизнес в России, конечно, будут жаловаться на бюрократию, на сложные процедуры, коррупцию. Но подобные проблемы есть не только в России. Все бизнесмены признают, что в России можно делать бизнес. Россия не враждебна инвестициям. Наоборот, она приветствует иностранные инвестиции. Те же, кто в России не работал, будут делать акцент на коррупции, бюрократии, плохую репутацию. Многие события, которые в последнее время произошли в России, не помогли улучшению ее имиджа. Пример, который у всех на слуху,— дело ЮКОСа. То, как оно рассматривалось в суде, очень негативно отразилось на имидже России.

G: Как может Россия улучшить свою репутацию?

М. Ф.: Смотрите. Бизнесмены не боятся налогов. Они не боятся четких законов и правил. Они всегда приспособятся и приспособят свой бизнес, свою стратегию. Но предприниматели всегда боятся нестабильности, неясности, изменяющихся законов и правил игры. Они также боятся, когда суд не независим. Они не хотят играть в игру, в которой правила все время меняются. России нужно в первую очередь усовершенствовать законодательство в соответствии с мировой практикой. Уже многое сделано для того, чтобы законодательная система благоприятствовала бизнесу. Но не менее важно, чтобы законы работали, чтобы они не просто существовали на бумаге, но и выполнялись. В России же законодательство зачастую остается просто теорией. Это нужно исправлять посредством административной реформы, реформы судебной системы, обучения чиновников. Нужно также отметить слабость финансового сектора и финансовых инструментов. Государство должно выстроить законодательную систему так, чтобы позволить привлечение в страну иностранных банков.

Наконец, еще один вопрос, который вызывает беспокойство,— политический имидж России. На восприятии России на Западе отражаются не только дело ЮКОСа и суд над Ходорковским. Важны и общие тенденции развития общества и политической системы. К примеру, закон о некоммерческих организациях на Западе воспринимается как попытка ограничить свободы гражданского общества. Все предусмотренные в нем ограничения считаются негативными, все меры могут быть интерпретированы как отступление от демократических принципов.

G: Как выполняются "дорожные карты" в четырех общих пространствах? Какие есть достижения и какие провалы?

М. Ф.: "Дорожные карты" были подписаны только в мае. Хотя с тех пор произошло много событий, развитие могло бы происходить и быстрее. Диалоги во многих сферах, прописанные в тексте, уже начались. Энергетический диалог работает, транспортный диалог начался, остальные последуют.

G: Энергетический диалог — основная часть отношений между Россией и ЕС. Но новый проект Северо-Европейского газопровода уже стал причиной конфликта внутри ЕС. От него в восторге Германия, но в ужасе Польша и страны Балтии. К чему это может привести?

М. Ф.: Вообще-то СЕГ — это совместный проект частных компаний, а не правительств. Его заключили "Газпром", BASF и E.ON, а не правительства России и Германии. С другой стороны, он, конечно, глобален и важен для всей Европы. Его приветствовали правительства и России, и Германии. Его приветствовала и Европейская комиссия как позитивный фактор, позволяющий диверсифицировать энергопоставки в Европу. Это новая модель экономического сотрудничества между Россией и Европой в целом. Некоторые страны-члены весьма чувствительно отреагировали на подписание этого соглашения. Их негативное отношение объясняется разными причинами: и экономическими, и экологическими. Тем не менее эта новая труба по дну Балтийского моря важна с общеевропейской точки зрения. Позитивных моментов очень много, и заинтересованные стороны в проекте не только Россия и Германия, но и Великобритания, и Голландия, и Бельгия. Все приветствуют заключенное соглашение и в то же время выражают уверенность в том, что компании будут соблюдать экологические требования. Я думаю, в конечном итоге решение, которое удовлетворит все заинтересованные стороны, может быть найдено.

G: Вопрос о СЕГ вновь поднял вопрос о единстве Евросоюза. В какой степени внешняя политика ЕС яляется единой, или же это набор разрозненных политик стран-членов?

М. Ф.: ЕС — это очень оригинальная комбинация национальных политик 25 стран. Это не империя, которая хочет править Европой или всем миром. Это единство в многообразии. Мы не хотим установить повсюду единообразие. Я понимаю, что с российской точки зрения это трудно понять. Потому что это очень сложная модель — работать вместе, сообща, оставаясь совершенно разными странами.

Европейский союз — очень гибкая организация, сочетающая разные способы управления. Какие-то сферы являются предметом общей компетенции, какие-то решаются совместно, наконец, некоторые вопросы относятся к ведению самих стран-членов. Это, кстати, четко прописано в проекте европейской конституции. Совершенно не важно, приняли ее или отвергли. Пункты о разграничении сфер ответственности никогда не оспаривались. Все политические функции выполняются раздельно и относятся только к сфере ответственности национальных правительств. В сферу компетенции национальных правительств входят также образование и культура. Торговля, сельское хозяйство, а применительно к зоне евро еще и финансовая политика регулируются органами ЕС. К совместной ответственности относятся вопросы экономической конкуренции, экология, финансовое регулирование, банковская деятельность.

G: Какие проблемы остаются нерешенными между Россией и ЕС в вопросе о вступлении в ВТО?

М. Ф.: Для вступления в ВТО Россия должна заключить и выполнить двусторонние соглашения со своими основными партнерами. С ЕС большинство спорных моментов были выяснены еще в прошлом году: в мае 2004 года глава российского Минэкономразвития Герман Греф и тогдашний комиссар ЕС по торговле Паскаль Лами подписали двусторонний документ. Так что сейчас для России в первую очередь нужно согласовать спорные моменты с такими членами ВТО, как США и Канада. Еще есть некоторые пункты законодательства, которые России надо дополнить, в том числе по поводу прав собственности и доступа на рынок банковских услуг. Следующий шаг — нужно выполнять те обязательства, которые Россия уже на себя взяла. То есть соглашения, в том числе со странами ЕС, уже подписаны, но еще не реализованы. На двусторонней основе есть проблемы с фармацевтической промышленностью, с ввозом алкогольной продукции. Наконец, самая известная проблема — платежи за транссибирские перелеты. Есть общее понимание, что эту проблему нужно решать. Деятельность авиакомпаний, работающих в Сибири, должна опираться на экономический базис, должна быть более прозрачна. В России с этим никто не спорит. Разница только во времени выполнения этих мер: Москва выступает за расширение временных рамок.

Вообще в переговорах по поводу ВТО есть значительный прогресс. В том числе по вопросу защиты прав интеллектуальной собственности. Уже достигнута договоренность, что Россия примет меры — но есть опять же разница между достижением соглашения и его выполнением. Но в общем я думаю, что Россия вступит в ВТО в следующем году.

G: Еще недавно основной проблемой между Россией и ЕС был Калининград. Сейчас эта проблема в прошлом?

М. Ф.: Эта проблема возникла не с расширением Евросоюза, а еще в 1991 году, после распада СССР, когда Калининград стал эксклавом. Да, вопрос транзита людей сейчас решен. Люди едут из Калининграда на остальную территорию России и обратно по упрощенным транзитным документам, позволяющим пересечь территории Литвы и Польши и получаемым вместе с билетом. Еще одна проблема, правда, заключается в том, что сейчас в Калининграде нет ни одного консульства страны, входящей в шенгенскую зону. То есть если житель Калининграда захочет поехать, к примеру, в Германию, он должен получить визу в Москве или Петербурге. Но и эта проблема будет решена в будущем году. Будут открыты два консульства — Германии и Швеции, и они смогут выдавать шенгенские визы, а также представлять интересы других стран и выдавать визы в них. Затем, когда Литва и Польша присоединятся к шенгенской зоне, и их консульства смогут выдавать шенгенские визы.

G: Насколько реально введение безвизового режима?

М. Ф.: Сейчас прорабатывается соглашение об упрощении визового режима. Тем, кто путешествует по работе,— бизнесменам, журналистам, ученым, спортсменам — будет проще получить долгосрочные визы. Что же касается безвизового режима, то для того, чтобы переговоры начались, надо, чтобы Россия и ЕС доверяли паспортам друг друга. Страны ЕС должны быть уверены в подлинности тех документов, с которыми путешествуют россияне, а Россия должна доверять европейским паспортам. С обеих сторон сейчас вводятся новые паспорта с биометрическими данными, что должно уменьшить риск появления фальшивых документов. Кроме того, очень важно, что наладились контакты и сотрудничество между правоохранительными структурами России и ЕС. В шенгенской зоне полиция обменивается информацией о преступниках. Поскольку нет внутреннего пограничного контроля, полиция разных стран должна работать вместе, чтобы иметь возможность идентифицировать преступников.

Наконец, еще один принципиальный момент — соглашение о реадмиссии, которое предусматривает возврат нелегальных иммигрантов на территорию страны, из которой они прибыли. В соглашении говорится, что в течение переходного периода, трех лет с момента ратификации, Россия будет принимать у себя нелегальных эмигрантов--граждан России. Это нормально, это общемировая практика. По истечении переходного периода Россия должна будет забирать назад всех нелегалов, прибывающих в ЕС через территорию России. За это время Россия должна заключить аналогичные договоры о реадмиссии и экстрадиции с другими странами. И тогда, через три года, по истечении переходного периода, реадмиссия вступит в финальную фазу и Россия начнет автоматически принимать всех нелегальных иммигрантов, которые прибыли через ее территорию.

G: В последнее время одной из самых острых проблем Европы стала миграция. Наверняка страны ЕС будут ужесточать миграционное законодательство. Как это отразится на России?

М. Ф.: Миграция — это проблема не только ЕС, а, наверное, всех стран старого континента. Мы должны признать, что плохо работали над этой проблемой прежде. Это главный вызов политике на ближайшие годы, и нужно будет много работать, чтобы урегулировать эту проблему. Не существует магического решения. Нужно разобраться, что пошло не так в последние 40-50 лет. Почему иммигранты не смогли интегрироваться. Очевидно, у этой проблемы две стороны. С одной стороны, сами приезжие не хотят интегрироваться. С другой — надо, чтобы общество хотело их интеграции. В противном случае ситуация будет еще более взрывоопасной.

G: Последний вопрос — философский: является ли Россия частью Европы?

М. Ф.: Конечно, Россия — часть Европы. Отрицать невозможно. Если я слышу о различиях между Россией и Европой, мне хочется спросить: "Какой Европой? Швецией или Португалией? Грецией или Финляндией?" Внутри самой Европы больше различий, чем между Россией и Европой. Мы неделимы географически, исторически, культурно. Назовите мне хотя бы один элемент, который был бы в России и отсутствовал в какой-либо из частей Европы. Только не говорите "водка".

Le Figaro (Париж, Франция)

Между Россией и Евросоюзом сохраняются глубокие разногласия, особенно в том, что касается иранской ядерной программы или Чечни. Однако Евросоюз и Россия остаются прагматиками: Европа нуждается в российских энергетических ресурсах, Россия — в инвестициях. Поэтому необходимо признать наличие прочного блока взаимных интересов.

Der Standart (Вена, Австрия)

Россия проявила большую заинтересованность в более активном сближении с Европой. После событий 11 сентября 2001 года президент Путин повернулся лицом к Западу. К сожалению, в Европе нет центра, который бы активно занимался разработкой стратегии сотрудничества с Россией. Следствие — отсутствие единой внешнеполитической позиции. Это облегчает Кремлю возможность делать ставку на двусторонние отношения.

El Mundo (Мадрид, Испания)

Союз между ЕС и Россией основывается на продвижении ценностей и интересов, разделяемых обеими сторонами. Евросоюз с радостью принял взятые господином Путиным на себя обязательства по развитию демократии и гражданского общества, а также обязательства, принятые Россией по общеевропейским ценностям. ЕС взял на себя обязательства широко и позитивно смотреть на сотрудничество с наиболее значимыми соседями Европы. Как говорил Отто фон Бисмарк, "секрет политики в том, чтобы заключить хороший договор с Россией".

Handelsblatt (Германия)

Германия должна способствовать выработке единой политики Евросоюза по отношению к России. В конце концов, все в ЕС хотят, чтобы Россия была стабильной, процветающей демократией. Если европейские правительства скоординируют свои усилия, у них будет больше возможностей влиять на Россию. ЕС должен стремиться к более тесным отношениям с Россией. Но в то же время он должен ясно дать понять, что интеграция в европейские структуры зависит от того, насколько политика России будет соответствовать европейским ценностям.