Академик РАН Александр Габибов: «Научная премия Сбера сделала меня свободнее»

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

— Александр Габибович, прошел год с момента получения Научной премии Сбера. Что важного удалось сделать за этот год?

— Мне удалось реализовать свою мечту. Осенью 2023 года вышла статья, где доказана возможность использования каталитической активности антител для регуляции химерных антигенных рецепторов. Вместе с моим другом профессором Института Скриппса (США) Ричардом Лернером, который, к сожалению, умер в 2021 году, нобелевским лауреатом Роджером Корнбергом, активно участвовавшим в обсуждении, и несколькими нашими учениками мы выступили в роли соавторов. Статья вышла в высокорейтинговом журнале Nature Biomedical Engineering. Работа, за которую я получил Научную премию Сбера, была посвящена как раз каталитической активности антител для терапии онкологических и аутоиммунных заболеваний. Предыстория тут такая: мой коллега, израильский иммунолог из Научного института Вейцмана и Тель-Авивского медицинского центра Сураски Зелиг Ашхар когда-то предложил лечить разные формы рака, особенно рак крови, с помощью Т-клеток самого пациента, что сегодня мы называем CAR-T-клеточная терапия. Делается это так: клетки извлекаются из крови пациента, и затем генно-инженерным способом создается химерный антигенный рецептор, направленный на опухолевый антиген. Таким образом, собственная Т-клетка пациента становится лекарством, оказывая иммунную помощь организму. Это и есть природоподобная технология, о которой сейчас так много говорят, когда мы подсматриваем за природой и помогаем аналогичными, но рукотворными способами бороться с тяжелой болезнью. Сейчас эта терапия получила мощное развитие в России, по этой теме с нами сотрудничает НМИЦ ДГОИ им. Дмитрия Рогачева.

— Насколько я знаю, эта терапия имеет ограничения?

— Да, тут есть очень серьезная преграда. Дело в том, что Т-клетка, которую вы вводите в организм пациента, это, по сути, неконтролируемое лекарство, и мы не всегда можем прогнозировать его воздействие на человека. Поэтому могут наступать разного рода осложнения.

— Часто ли эти побочные эффекты происходили?

— К сожалению, не так редко, как нам бы хотелось. Поэтому был поставлен вопрос, как остановить действие препарата, если наступает ухудшение. В последние год-два это стало бурно развивающейся темой для всей иммунотерапии.

— Вы предложили что-то свое?

— Да, вместе с моим другом и коллегой академиком РАН Сергеем Деевым мы придумали делать аффинные «выключатели». То есть мы предложили использовать пару белков с удивительно сильным взаимным связыванием. Один из них — это фермент, разрушающий РНК. Второй — ингибитор, или «подавитель» активности этого фермента. В результате Т-клеточная терапия стала регулируемой.

Кроме того, мы предложили способ, как регулировать активность CAR-T, например, каким-либо безвредным витамином, который включается в состав каталитического рецептора, появляющегося при модификации особым способом Т-клеток. Принцип следующий: когда вы даете пациенту какой-нибудь витамин, что-то, что не принесет ему вреда, то когда он активен, то работает, а когда перестаете давать, то Т-клетка уже не действует на опухоль.

Иными словами, мы предложили использовать каталитическую активность, открытую еще в 1990-х годах, в том числе и мной, в практических медицинских целях. Это сработало, были проведены доклинические испытания. Наша статья посвящена как раз этим вопросам. Сейчас мы эту работу продолжаем.

— Какие у вас дальнейшие научные планы?

— Их много. Хочу поднимать биофармацевтику. Это одно из перспективных в плане импортозамещения направлений. Например, нам необходимо сделать человеческий альбумин для разных вакцин, новые ферменты для сельского хозяйства. Нужны терапевтические антитела.

— Какая была реакция на получение премии у ваших коллег? Не завидовали?

— Нет. Если честно, я даже удивился уважительной реакции моих коллег. Мне говорят: «Саша, ты лауреат, мы все должны на тебя равняться». Конечно, они говорят это с юмором, но по-доброму, без зависти.

Денежная часть премии помогла мне стать более свободным. Например, я оплачивал билеты, связанные с научными поездками, что-то необходимое приобретал для исследований. Сейчас я чувствую себя более уверенно и могу более спокойно заниматься научной работой.

Я считаю, что премия Сбера — это честная премия, так как ты сам себя номинировать не можешь, отбор очень жесткий, награда дается только за конкретные открытия. Уверен, что у нее большое будущее. Я очень признателен и горд, что мне эту премию дали. Желаю ей удачи и процветания, как и всей отечественной науке.