музыка аутентизм
В Большом зале консерватории прошел концерт "Классик-кавалькада", организованный виолончелистом и дирижером Александром Рудиным.Рассказывает СЕРГЕЙ Ъ-ХОДНЕВ.
Состав солистов сам по себе не был сенсационным. Игру Александра Рудина, Татьяны Гринденко, Алексея Любимова, к счастью, в Москве можно послушать не один раз за сезон. Главным приглашенным лицом был знаменитый бельгийский виолончелист-"барочник" Руль Дильтинс, уже приезжавший в Россию по приглашению Александра Рудина. Остальные музыканты-европейцы (скрипачка Кристин Буш, гобоистка Аннет Шпер и фаготист Джорджо Мандолези) прибыли не столько как самостоятельные артисты, сколько как участники ансамбля Explorations, которым руководит тот же Руль Дильтинс.
Интрига заключалась не в персоналиях, а в замысле. Обыкновенно аутентисты наши занимаются тем, что принято называть "старинной музыкой", то есть репертуаром, который начинается со сколь угодно седой старины, а заканчивается моцартовским временем. В результате чего среднестатистический слушатель привыкает мысленно увязывать "исторически информированное исполнительство" с ренессансной или барочной музыкой, не всегда отдавая себе отчет в том, что в той же исполнительской школе есть и культура исполнения значительно менее "экзотичной" музыки. Например, зрелого классицизма, которому нынешний концерт и был посвящен. Причем речь шла не только о классицизме Гайдна (прозвучала его Концертная симфония для скрипки, виолончели, гобоя и фагота с оркестром), Моцарта (увертюра к "Свадьбе Фигаро") и Боккерини (виолончельный Концерт #3), но и о Бетховене (Тройной концерт, полностью занявший второе отделение).В таком приложении аутентистскую манеру наши исполнители демонстрируют действительно редко.
Говорить следовало бы не только о манере, но и о технически-инструментальной стороне дела: пониженный строй, жильные струны, исторические духовые, старинное фортепьяно. Но тут обнаружилось занятное обстоятельство: особого пиетета эта сторона, казалось, и не вызывала. Например, виолончелисты (включая Александра Рудина) вопреки аутентистскому обыкновению играли на инструментах со шпилями. Да в отношении смычков царил разнобой вместо общей укомплектованности уж либо "барочными", либо современными образцами.
Отдельно взятая оркестровая игра при этом более или менее походила на обычный уровень Musica Viva: профессионально, умно, тактично, но с достаточной живостью и увлеченностью. Струнники оркестра, несмотря на далеко не комнатный состав, с легкостью играли без дирижера (дирижировал Александр Рудин только в увертюре к "Свадьбе Фигаро"). Духовые, впрочем, и при дирижере без помарок не обходились. Рискну сказать, что, несмотря на научную значимость реконструирования оркестра образца 1800-х годов, самым эффектным был не оркестр сам по себе, а солисты на фоне оркестра.
С ними тоже не все обстояло ровно. Руль Дильтинс довольно-таки мучительную сольную партию в концерте Боккерини сыграл бодро и остроумно, но с удивительным количеством фальши. Более выигрышно четверка европейских солистов звучала в гайдновской Sinfonia concertante. Но главным впечатлением оказался Тройной концерт Бетховена с Александром Рудиным, Татьяной Гринденко и Алексеем Любимовым в качестве солистов. Пускай скрипичный звук Татьяны Гринденко был слишком резок и настойчив, а виолончель Александра Рудина, наоборот, несколько "проваливалась". Но то, как трое музыкантов чудодействовали над бетховенской музыкой, чтобы получалось и учено, и тонко, и неподдельно весело, искупило все недостатки и еще раз подтвердило нехитрую истину: и в аутентизме главное не догмы, а личная харизма.