Шальной император
«Наполеон»: Ридли Скотт и Хоакин Феникс о судьбах Европы
В мировом прокате идет «Наполеон» Ридли Скотта, один из главных проектов уходящего года, успевший получить разгромные отзывы от французских критиков и историков за многочисленные неточности в описании исторических событий. Но главной проблемой очередного голливудского байопика стали непреодолимые трудности перевода.
Фото: Apple Studios; Scott Free Productions
Фото: Apple Studios; Scott Free Productions
1793 год, площадь Революции, полны истерического ликования лица простых парижан — ведь на эшафот поднимается приговоренная к высшей мере за растрату и госизмену королева Мария-Антуанетта. Где-то в толпе за ее казнью наблюдает молодой и никому не известный артиллерийский офицер Наполеон Бонапарт (Хоакин Феникс). Сделает ли он в эту трагическую минуту судьбоносные выводы, которые определят его историю и историю Европы? Авторы не спешат пока углубляться в психологию, предпочитая живописать революционные нравы в бурлескной манере. Вот какой-то джентльмен, словно сошедший с гравюр Уильяма Хогарта, разоряется с трибуны об истинных нуждах демократии, призывая не миндальничать с ее врагами. Вот оппоненты, с трудом выговаривающие галльские фамилии. Кажется, действие происходит в лагере противника, за Ла-Маншем, и перед нами прения в парламенте. Однако титр внизу кадра услужливо сообщает, что кровожадного джентльмена зовут Робеспьер. Ах да, конечно, это же голливудский фильм старого образца, в котором ни время, ни место не имеют значения, только гений индустрии, в данном случае олицетворенный Хоакином Фениксом — с незамутненным американским акцентом он предлагает виконту де Баррасу (Тахар Рахим) освободить Тулон от англичан.
Невероятно, но факт — главная проблема этого крайне амбициозного проекта лежит в лингвистической плоскости. Увы, этот Наполеон, в отличие от Алена Делона, совсем не говорит по-французски. Дьявольской насмешкой звучит каждая реплика, раздающаяся из уст полководца и императора, ненавидевшего все британское, особенно флот, и в то же время агитирующего ударить по красным мундирам на языке Уинстона Черчилля и Маргарет Тэтчер. Собственно, единственное родное слово для Наполеона в «Наполеоне» — coup d’etat, положивший конец Директории и сделавший Бонапарта первым консулом. Уже в «Доме Гуччи», предыдущей работе Ридли Скотта, этот интернациональный прием страшно мешал погрузиться в интриги, что плели друг против друга члены знаменитой флорентийской семьи. В «Наполеоне» генерал Клебер и маршал Ней отдают приказы так, будто находятся не под Аустерлицем или в Египте, а на бейсбольном поле. Вкупе с вылезающей то тут, то там исторической неточностью — это Париж или Брайтон, Версаль или Бленхеймский дворец — возникает ощущение, что Наполеон всю жизнь провел в аббатстве Даунтон. Тогда зачем он в финале — перед путешествием в ночь, вернее, на остров Святой Елены — заявляет герцогу Веллингтону (Руперт Эверетт): теперь я понял, в чем ваша сила, у вас, англичан, отличный, питательный завтрак. Боже мой, неудивительно, что французские критики возмутились. Удивительно, что не устроили на парижской премьере новый 1789 год.
Фото: Apple Studios; Scott Free Productions
Фото: Apple Studios; Scott Free Productions
Фото: Apple Studios; Scott Free Productions
Фото: Apple Studios; Scott Free Productions
Фото: Apple Studios; Scott Free Productions
Фото: Apple Studios; Scott Free Productions
Фото: Apple Studios; Scott Free Productions
Фото: Apple Studios; Scott Free Productions
Фото: Apple Studios; Scott Free Productions
Фото: Apple Studios; Scott Free Productions
Фото: Apple Studios; Scott Free Productions
Фото: Apple Studios; Scott Free Productions
Фото: Apple Studios; Scott Free Productions
В остальном биография, стоившая миру 3 млн убитых, рассказана в меру экранного времени (150 минут) довольно доходчиво. Состоял, участвовал, руководил. И очень любил жену. Настолько любил, что мечтал бросить целую Европу к ее ногам — но Жозефина в награду за такие речи не клала ему ног на плечи. Единственное, что Ридли Скотт смог добавить к мифу о Наполеоне, к тысячам книг, телепередач, а также великой немой картине Абеля Ганса 1927 года,— это феминистский аспект. Без Жозефины (Ванесса Кирби) не было бы Итальянской кампании, Тильзитского мира, Бородино и Березины. Скажи-ка, дядя, ведь недаром Москва охвачена пожаром? Недаром, глядя на то, как калмыцкие партизаны делают из его солдат Boeuf Stroganoff, Бонапарт понимает, что зря развелся с Жозефиной, а также, наверное, что кто в Россию лишь с санкциями придет, точно ничего не добьется.
К слову, о батальных сценах, и Аустерлиц и Ватерлоо сняты с размахом, смешались в кучу люди, кони, камера навязчиво фиксирует свежих покойников, опускающихся на дно замерзшего озера,— что-то подобное мы видели в «Союзе спасения» Андрея Кравчука. Однако по-настоящему зрелищным эпизодом скорее является самая первая победа Наполеона — освобождение Тулона, ибо в этот момент Хоакин Феникс еще пытается что-то играть и придумывать рисунок роли, а значит, мы проникаемся волей его персонажа к власти, видим, что перед нами человек, которому человеческое, кажется, чуждо. К сожалению, после взятия Тулона и Ридли Скотт, и его звезда бросают любые попытки осмыслить своего героя — все дальнейшее лишь экранизация «Википедии» и реконструкция полотен Жака Луи Давида, причем с совершенно досадными упражнениями в комиковании. Кто этот нелепый грузный мужчина в треуголке — обманутый муж, маменькин сынок или чаплиновский диктатор? Нет ответа, вплоть до 5 мая 1821 года так и непонятно, о ком и о чем нам толкуют с экрана. Перед тем как испустить последний вздох, отрекшийся император мается в саду, примерно под вишнями, рядом играют дети, которых он вопрошает: вы знаете, кто я? Дети не в курсе, как и режиссер Ридли Скотт. Окончательно расстроившись, Наполеон падет замертво.
Подписывайтесь на канал Weekend в Telegram