Вчера в Театральном центре на Страстном Евгений Гришковец представил свой новый спектакль "По По" по рассказам Эдгара По, на котором его партнером по сцене стал актер и шоумен Александр Цекало. МАРИНА Ъ-ШИМАДИНА считает, что дуэт получился крайне удачным.
Евгений Гришковец не делал новых спектаклей с 2001 года. Последней его премьерой была "Планета", в которой он впервые попробовал разделить сцену с кем-то еще. Тогда его партнером, вернее партнершей стала Анна Дубровская. Но актриса только изображала незнакомую девушку в окне, возле которого Евгений Гришковец в целях маскировки старательно махал ветками, но между ними так ничего и не происходило — даже диалога. В спектакле "По По" между актерами устанавливается более тесная связь: они выходят на сцену, трогательно держась за руки,— господин Гришковец как более опытный и видавший виды боец театрального фронта ведет за собою послушно склонившего голову дебютанта Александра Цекало. Дальше отношения исполнителей становятся еще более интимными: господин Цекало то уютно устраивается слушать страшные истории, положив голову на колени своему партнеру, то ищет утешения у него в объятиях. Но между героями спектакля так и не возникает никакой истории. Кто они, что делают здесь, на сцене, зачем пересказывают друг другу истории американского классика — остается непонятным. Никакого обрамляющего сюжета, который поместил бы рассказы Эдгара По в новый контекст, в спектакле нет.
В своем новом проекте, который он откровенно называет коммерческим, Евгений Гришковец не пытается (как раньше) сформулировать какие-то важные и трудноуловимые чувства и ощущения или поразить зрителей очередным откровением о нашей жизни, он просто рассказывает истории. Рассказывает в прежней, хорошо знакомой косноязычной манере — путаясь в словах, объясняясь жестами и междометиями и призывая на помощь всем понятные примеры из жизни. Долгое время считалось, что этот уникальный, фирменный "язык Гришковца" — неотъемлемая часть его самого и придуманного им стиля "нового сентиментализма". Как выяснилось, он вполне может существовать как самостоятельный прием и использоваться в совсем других жанрах и другими артистами.
Александр Цекало, пожалуй, первый разрушил миф о том, что играть в манере Евгения Гришковца может только сам Евгений Гришковец. Он вроде бы делает то же самое: заикается, использует бытовую речь, пересыпая ее всякими "ну вот" или "так сказать", но получается у него это как-то по-своему. Так что на сцене возникают не два Гришковца и не Гришковец и его бледная тень, а два равноценных и совершенно разных персонажа. И господин Цекало с его энергией и энтузиазмом дебютанта, пожалуй, может даже дать фору своему усталому партнеру, интонации и манеры которого зрители, кажется, уже выучили наизусть.
Оставив на время свой имидж акулы шоу-бизнеса, для спектакля актер выбирает маску большого ребенка — импульсивного, обидчивого, непосредственного в своей инфантильности и не знакомого с понятием нравственности. Он с таким азартом, вдохновением и знанием дела рассказывает о разных видах убийств, что поневоле вспоминаешь тех мальчиков, которые "в подвале играли в гестапо".
Сравнение с детским городским фольклором здесь всплыло не случайно. В начале спектакля Евгений Гришковец, переиначивая слова Эдгара По, удивляется тому, что читать его книги страшно, даже зная, что все это вымысел, а читать газеты почему-то не страшно, хотя в них описываются реальные и действительно ужасные происшествия. Актеры предлагают нам третий вариант, когда страшное становится смешным. В их исполнении мрачные рассказы Эдгара По превращаются в смешные страшилки, похожие на те, которыми дети пугают друга после отбоя в пионерском лагере. "И вот он разрывает свежую могилу, откидывает крышку гроба, протягивает руки, чтобы отрезать у любимой локон, и тут она открывает глаза и удивленно восклицает: 'О, Жульен!'"
Ожившие мертвецы из "Заживо погребенных" вообще стали главной темой спектакля. Ее достойно обрамляют истории об изощренных убийствах и кровной мести из "Беса противоречия" и "Бочонка амонтильядо". Но эти старые сюжеты в вольном пересказе актеров наполняются современными реалиями: вместо скелетов в старом подвале, где один из героев собирается замуровать своего обидчика, обнаруживаются банки с маринованными грибочками и сломанные детские санки, перед ураганом в замке передают "штормовое предупреждение", а магазин "Все для дома" регулярно снабжает персонажей лопатами для рытья могил.
Если подбирать этому страшно смешному спектаклю жанровое определение, то ближе всего будет американский жанр stand up comedy, который до сих пор не хотел приживаться на русской сцене. А то, что в "По По" отсутствует такое важнейшее условие жанра, как непосредственный контакт с залом, не беда, он может запросто возникнуть, например, если у кого-то из зрителей вдруг зазвонит мобильный телефон. Не знаю как Александр Цекало, а господин Гришковец очень этого не любит.