Заместитель руководителя Федеральной службы по надзору за соблюдением законодательства в сфере массовых коммуникаций и охране культурного наследия АНАТОЛИЙ ВИЛКОВ рассказал ТАТЬЯНЕ Ъ-МАРКИНОЙ о перспективах антикварного рынка.
— Что сейчас происходит на внутреннем антикварном рынке? Он рухнул?— В последнее время российский рынок антиквариата очень динамично развивался — этому способствовали преференции, которые были даны государством на ввоз культурных ценностей в частные коллекции. Только за последние два года у нас зарегистрированы более 40 тыс. произведений искусства, которые ввезены сюда из Европы и США. Но сейчас на рынке стали появляться негативные тенденции, о которых я говорил еще в 2001 году — когда министр экономического развития и торговли Герман Греф в целях обеспечения развития предпринимательства сократил виды лицензирования. В том числе отменил лицензирование торговли предметами антиквариата.
— Но отмена лицензирования ведь принесла плоды, торговля антиквариатом оживилась?
— Никаких плодов, кроме негативных. Произошло то, что человек, имеющий магазин (то есть давно и серьезно занимающийся торговлей антиквариатом), и человек, не имеющий магазина, оказались в равных условиях безответственности за то, что они делают. Оказался незащищенным как продавец, так и покупатель. Налоги перестали платиться, сделки не регистрируются. А как раз в это время у наших бизнесменов появились большие деньги и они стали собирать художественные коллекции. Тут же появились люди, которые стали оказывать соответствующие услуги — ездить на аукционы, покупать предметы, получать за это большие комиссионные. И они же стали впаривать подделки. Те подделки под передвижника Киселева, которые сейчас выявлены,— это только вершина айсберга. Мы знаем случаи подделок в области декоративно-прикладного искусства. Появились люди, которые изготавливают в России предметы, выставляют их на западных аукционах как антикварные, а потом их же покупают для наших коллекционеров в десять раз дороже и привозят сюда. Например, мы знаем, что по изготовлению фальшивых царских наград работают люди в Петербурге и во Львове.
— Все эти вещи имеют экспертные заключения?— Эксперты стали нужными людьми — а они работают в наших музеях. Помимо денег, которые шли в кассу музея, стали даваться экспертные заключения напрямую. Эти эксперты всем известны, часто они давали недобросовестные заключения, которые впоследствии не подтверждались. Так как сделки не оформляются официально, покупатель потом ничего не может доказать.
— Какие же пути решения этих проблем?— Мы хотим восстановить не лицензирование, но правила антикварной торговли. Они разработаны вместе с Министерством экономического развития РФ. Я рассчитываю, что они в начале следующего года будут утверждены. Тогда оформление сделок будет обязательным, в казну пойдут налоги.
— Но ведь сделку купли-продажи картины можно официально оформить и сейчас, однако этого не делают ни продавцы, ни покупатели. Как их заставить?
— Мы рассчитываем, что коллекционеры не будут вести себя как кролики. Если не хочешь попасть в историю, как с "Русской коллекцией" и фальшивым Киселевым,— будь добр.
— Как решить болезненную проблему с экспертизой?— Мы вводим аттестацию экспертов. Выдаем документ, переносим груз ответственности за экспертизу с государственного учреждения на конкретного эксперта. Пока что ответственность будет только уголовная, но мы не исключаем страхования экспертов, у нас есть такие предложения. Федеральное агентство по культуре и кинематографии собирается вообще запретить музеям проводить экспертизу. Они напуганы. Но я думаю, что мы можем устроить так, что эксперты, работающие в музее, будут иметь возможность проводить коммерческую экспертизу не под грифом музея, а под собственной подписью. С уплатой налога. Ведь за последнее время некоторые эксперты колоссально обогатились, вплоть до покупки домов за рубежом.
— Но ведь такой эксперт будет проводить работу на базе музея, пользоваться его фондами и оборудованием. И в свободное от работы время?
— Нет, если используется база музея, ее оплачивает клиент, причем платит их музею — а из этих денег музей доплачивает эксперту. Если эксперт не работает в музее, но получил нашу аттестацию, он может работать где угодно. Такие эксперты могут объединяться в любые профессиональные сообщества, могут иметь лучшую аппаратуру, чем в музее. Если народ потянется к экспертам, которые не имеют государственной аттестации,— ради бога. Все покажет рынок.