— Очевидно, что сейчас реформа энергетики замедлила свой темп. Как вы оцениваете ход реформы и что предстоит сделать в первую очередь?
— Сложившийся темп реформы я воспринимаю спокойно. Реформа идет так, как она идет. А задач, которые предстоит решить, достаточно много. Во-первых, это введение новой модели оптового рынка электроэнергии. Она сейчас активно прорабатывается: как идея она уже обсуждена и в целом поддержана концептуально участниками рынка, но еще не приобрела форму документа, который можно прочитать. Сложности будут состоять прежде всего в том, насколько субъекты нынешнего энергорынка и органы госрегулирования адаптируются к новым правилам игры. Во-вторых, это разработка правил работы розничного рынка электроэнергии и то, как введение новой модели оптового рынка скажется на его работе. По нашему предварительному анализу, безусловно, скажется, но в любом случае смена модели не должна привести к отрицательному результату. К тому же существенного влияния на цены это не окажет. Третья и самая важная задача — это ликвидация перекрестного субсидирования, которая должна решаться безотносительно к тому, как и в каком направлении движется реформа. Есть еще один вопрос, который интересует всех: что будет делать государство с оптовыми и территориальными генерирующими компаниями (ОГК и ТГК). Стратегически мы определились давно: генерация должна быть в руках у частных инвесторов, за исключением атомной и гидрогенерации. Полагаю, что мы эту проблему начнем решать с середины 2006 года.
— В последнее время активно обсуждается еще один ключевой вопрос реформы: сколько еще времени проживет РАО?
— В соответствии с ранее принятыми решениями ОАО "РАО 'ЕЭС России'" должно просуществовать до конца 2006 года. Однако уже сейчас понятно, что этот срок будет отодвинут, полагаю, максимум на два года.
— А как обстоят дела с передачей функций РАО "ЕЭС России" государству?— До тех пор пока существует РАО "ЕЭС России" в том виде, в котором оно есть сейчас, объем переданных функций будет минимален. Вместе с тем государству не нужно делать все то, что делает РАО "ЕЭС России" сейчас. Основная задача государства — это создать понятные правила работы на рынках электроэнергии, осуществлять контроль за этими правилами и заниматься прогнозированием развития электроэнергетики.
— Не повлияет ли это на безопасность электроэнергетики?— Безусловно, повлияет. Даже сейчас при наличии таких институтов, как РАО "ЕЭС России", федеральных министерств и ведомств, региональной власти, которые осуществляют регулирование и контроль за всем, чем только можно, происходят аварии. Если за оставшееся время не создать нормативную базу, обеспечивающую четкое взаимодействие между всеми субъектами электроэнергетики, число которых увеличится, то, скорее всего, возникнут проблемы. Однако вне зависимости от модели управления электроэнергетикой нужно понимать, что электроэнергетика — это сложный механизм со множеством деталей, каждая из которых выполняет свою функцию. И чем сложнее механизм, тем более высока вероятность сбоя в его работе. Необходимо выстраивать систему, обеспечивающую не только работу этого механизма, но и минимизацию последствий в случае его поломки.
— Какой вам представляется судьба ОГК? Их все-таки будут продавать?— Да, будут. Когда и как — это пока обсуждается. Надеюсь, ответ на этот вопрос мы получим на заседании правительства Российской Федерации 8 декабря. Рискну предположить, что это произойдет не ранее середины 2006 года.
— Сроки либерализации рынка электроэнергетики откладываются на гораздо более дальнюю перспективу — 2010-2012 годы...
— Если мы понимаем под либерализацией полностью свободное ценообразование в конкурентных секторах электроэнергетики, то это произойдет не так скоро, как хотелось бы. Это будет зависеть от того, как быстро мы перейдем к новой модели функционирования оптового рынка, основанной на заключении долгосрочных регулируемых договоров. Предполагаем, что новая модель в пробном режиме будет работать в течение 2006 года, а с 2007 года мы перейдем на заключение договоров на один, три, пять и более лет. Те потребители, которые не захотят работать по таким договорам, смогут покупать электроэнергию непосредственно на рынке по коротким позициям по той рыночной цене, которая сложилась на данный момент. Здесь необходимо принять во внимание, что крупные потребители заинтересованы в заключении долгосрочных договоров на очень длительные сроки — на 10-20 лет. Из этого сектора они не выйдут, а хеджироваться будут в секторе свободной торговли. Поэтому я бы не называл здесь конкретных сроков полной либерализации рынка, а говорил бы о моменте, когда изменится система взаимоотношений на рынке. Тогда и произойдет ожидаемая либерализация.
— А что будет с зарубежными активами РАО "ЕЭС России" после реорганизации энергохолдинга?
— Основные зарубежные энергоактивы сосредоточены в ЗАО "Интер РАО ЕЭС". И сейчас мы обсуждаем на рабочем уровне, что делать с этой компанией. ЗАО "Интер РАО ЕЭС", с одной стороны, является держателем зарубежных энергоактивов; с другой стороны, выполняет функции оператора экспорта-импорта электрической энергии. И эти функции нужно рассматривать отдельно. Зарубежные энергоактивы имеют не только экономическую, но и стратегическую составляющую, и я не думаю, что государство должно уменьшать в этой части свое влияние. Что касается внешнеэкономической деятельности на рынке электрической энергии, то понятно, что эту деятельность нужно либерализовывать, но когда и как, мы еще не решили.
— А что останется вместо РАО? Ведь брэнд РАО ЕЭС наверняка останется?— Естественно, РАО "ЕЭС России" в том виде, в котором оно есть сейчас, уже точно не будет. Из него выделится ОАО ФСК ЕЭС (Федеральная сетевая компания) и ОАО СО-ЦДУ ЕЭС ("Системный оператор"), будут проданы оптовые и территориальные генерирующие компании. Останется некая структура в виде холдинга, которая некоторое время будет владеть другими активами, например пакетами акций гарантирующих поставщиков, оставшимися непрофильными активами и т. д. А брэнд ОАО "РАО 'ЕЭС России'" обязательно останется, и, скорее всего, под ним будет работать Федеральная сетевая компания.