Денатурированный флирт

В прокат вышел фильм Сюзанны Фогель «Кошки-мышки» (Cat Person) — киноадаптация нашумевшего в 2017 году рассказа Кристен Рупениан. При переносе на экран бытовая зарисовка о взаимоотношениях полов превратилась в самый настоящий триллер, что совсем не пошло картине на пользу, считает Юлия Шагельман.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Рассказ Кристен Рупениан «Кошатник» (так называется и фильм в оригинале, хотя российское название в кои-то веки лучше отражает то, что происходит не в тексте, но на экране) был опубликован в журнале The New Yorker в 2017 году и неожиданно стал сенсацией. Даже не литературной, а скорее общественной: короткий текст так точно зафиксировал социальные сдвиги, происходящие на волне движения #MeToo, что вызвал не только бурные обсуждения в соцсетях, но и новые тексты, в свою очередь анализирующие этот. «Серая зона» в отношениях, границы согласия и принуждения, женские и мужские страхи — все это, как в капле воды, отразилось в незамысловатой истории одного неудачного свидания, во время которого физически вроде бы никто не пострадал, но морально все оказались глубоко не удовлетворены.

Как водится, Рупениан получила свои пятнадцать минут славы, контракт на сборник рассказов (ни один другой текст в этой книжке не произвел на читателей такого впечатления, как «Кошатник») и киносценарий (в результате в титрах фильма «Тела, тела, тела» (2022) она осталась только как автор истории, а сам сценарий был полностью переписан другим человеком), а также предложение об экранизации «Кошатника». Она тоже получилась «по мотивам», а автором сценария здесь значится Мишель Эшфорд, работавшая, как и режиссер Сюзанна Фогель, в основном на сериалах. Картине пришлось добираться до премьеры целых шесть лет, что для поколения Reddit и Twitter целая вечность, так что потенциальная аудитория успела позабыть, что же заставляло ее в свое время не спать ночами и отвлекаться от работы, доказывая незнакомцам в интернете, что они неправы.

Казалось бы, как вообще возможно превратить скромные 7 тыс. знаков в полнометражный фильм? Увы, после его просмотра ответ получается обескураживающе простой — никак. Основная сюжетная канва рассказа в «Кошках-мышках» сохранилась: студентка Марго (Эмилия Джонс), подрабатывающая в кинотеатральном буфете, знакомится на рабочем месте с мужчиной постарше по имени Роберт (Николас Браун); после нескольких попыток неловкого флирта он все же получает ее номер телефона, и между ними завязывается переписка, в процессе которой оба становятся друг другу еще более симпатичны; потом он приглашает ее на свидание, во время которого все идет не так (неподходящий фильм, чтобы посмотреть вместе, неподходящее место, чтобы выпить); тем не менее свидание заканчивается сексом — Марго не то чтобы очень хочется, но отказаться уже как-то неудобно. Секс получается совершенно ужасным, и теперь перед Марго встает проблема, как бы так отделаться от Роберта, чтобы его не обидеть, но и не разозлить.

Чтобы нарастить хоть какого-то мяса на эти кости, Эшфорд и Фогель расширяют мир Марго. У нее появляются лучшая подруга — до карикатурности страстная феминистка, разговаривающая исключительно лозунгами (Джеральдин Вишванатан); преподавательница, произносящая речи о гендерной иерархии в мире муравьев (непонятно что забывшая тут Изабелла Росселини); соседи по общежитию; приятели и родители. Никто из них, однако, не становится полноценным персонажем, выступая только рупором для авторских идей.

Кроме того, создатели слегка обманывают зрителей — и с теми, кто «Кошатника» не читал, этот прием может даже сработать,— интонационно подавая историю как триллер. На это работают освещение, звуки, тревожная музыка за кадром, а также визуализация мыслей Марго, которой все время чудится, что рохля Роберт может оказаться маньяком-насильником-убийцей. Но когда в третьем акте эти фантазии вдруг начинают сбываться, вызывает это только разочарование.

В этом и состоит основная проблема фильма: все то, что в рассказе оставалось подтекстом (какой девушке не знакомо ощущение смутного беспокойства, когда остаешься наедине с незнакомцем, даже самым симпатичным), здесь вынесено на поверхность и многократно озвучено на все лады. А основная мысль просто написана на экране в первую минуту хронометража, эпиграфом из Маргарет Этвуд: «Мужчины боятся, что женщины будут над ними смеяться. Женщины боятся, что мужчины их убьют». Собственно, после этого можно было бы и разойтись, но фильм зачем-то еще два часа ищет все новых и новых подтверждений.