дело Атаева
Вчера в Верховном суде Дагестана с последним словом выступил Мухтар Атаев, обвиняемый в организации незаконного вооруженного формирования летом 1999 года и руководстве им, участии в вооруженном мятеже и незаконном ношении оружия. Гособвинитель просит для обвиняемого Атаева 20 лет строгого режима. Мухтар Атаев считает себя мирным проповедником.
Уже в ходе процесса прокурор Абдулнасыр Алибавматов решил не поддерживать обвинение по статье 222 УК ("Незаконное ношение оружия"), не найдя в материалах дела достаточных доказательств. По основным же статьям он попросил суд назначить подсудимому наказание в виде двадцати лет лишения свободы с отбыванием наказания в колонии строгого режима. Адвокат Атаева Абдул Магомедов убеждал суд в его невиновности и просил оправдать его по всем статьям.
Вчера суд предоставил подсудимому последнее слово. Мухтар Атаев заявил, что в бандформированиях не участвовал и выступал перед народом только с проповедями.
— Я с детства не знаю, что такое оружие,— сказал подсудимый Атаев.— Я даже не знаю, что такое консервный нож. Зачем исламскому проповеднику оружие? Мне некого бояться и не от кого защищаться. Я призывал людей только к тому, чтобы они жили, как велит Аллах. Вы свидетели, что ни один свидетель не обвинил меня в том, в чем обвиняет следствие. Да, я призывал всех людей, живущих в Кадарской зоне, к исламу, к единобожию, к почитанию Аллаха и пророка его Мухаммеда. Чтобы люди уважали семью, не воровали, не убивали, не употребляли наркотики. И я добился очень больших результатов своими проповедями. У нас в селе даже сигарету прилюдно никто не смел закурить. Хотя, конечно, сказать, что в селе все было хорошо на сто процентов, нельзя. Но никогда не было такого, чтобы я призывал народ к вражде, делил людей на хороших и плохих. И что такое мятеж, в нашем селе не знают. Я ни разу не призывал сельчан к смене власти в республике.
Как сообщил подсудимый, он слышал о том, что в селе Карамахи были люди с оружием. Но сам он не видел ни таких людей, ни принадлежащего им оружия. Слухи провоцировали обыски в домах карамахинцев, которые заканчивались ничем. По мнению Атаева, если бы его сельчанам предложили сдать оружие, они сделали бы это. Он смог бы убедить народ в этом. А когда федеральные войска начали обстреливать Карамахи, сделать это было уже трудно: село растянулось на несколько километров, а собрать всех людей в условиях беспрерывной бомбежки невозможно.
Как рассказал подсудимый, когда в августе 1999 года в Дагестан вторглись боевики, по поручению главы республики Магомедали Магомедова с ним встретился глава администрации Буйнакского района Магомедрасул Алхлаев.
— Он попросил меня поговорить с народом, чтобы люди не примкнули к боевикам,— сказал подсудимый Атаев.— Я ответил, что этого не будет. Народ, как и прежде, будет мирно работать, и если понадобится, то отстоит свою землю.
За четыре дня до бомбежки села в карамахинской мечети состоялся сход, на котором присутствовало около 50 человек. Собравшиеся обсуждали слухи о том, что село хотят разоружить, а в случае, если карамахинцы откажутся добровольно сдать оружие, федеральные войска начнут штурм.
— Я сказал сельчанам, что если в селе есть оружие, то по требованию властей мы должны пройти по селу, собрать его и сдать,— сказал подсудимый.— Мы не думали, что военные действия начнутся без предупреждения. Но в полтретьего ночи начался обстрел села. От залпов из артиллерийских орудий земля дрожала. Люди обратились ко мне, чтобы я поговорил с властями о прекращении бомбежки. Я хотел попросить, чтобы обстрел прекратили на два-три дня. За это время мы думали собрать совет, на котором те, у кого есть оружие, сдали бы его. Но прошло пять дней, а к нам на переговоры никто не приходил, и село продолжали бомбить. Я говорил сельчанам, чтобы те, у кого есть оружие, сдали его, потому что кто-то обязательно придет и мы договоримся с ним. Но договариваться с народом никому не было нужно. Бомбежка шла беспрерывно днем и ночью. Очень умные люди сидят у нас наверху, которые вызвали междоусобную войну. Это большое горе.
После того как Мухтар Атаев покинул Карамахи, он пять лет прожил в Махачкале. В течение этого времени он неоднократно писал письма главе республики, полномочному представителю президента в Южном федеральном округе Виктору Казанцеву и самому президенту Путину.
— Я хотел, чтобы они знали, что я никакого вреда государству не наносил,— продолжал подсудимый Атаев.— Но ответа от руководства республики не получил. Дважды писал письмо Путину. Через несколько месяцев от него приехал человек, Владимир Анисимов, и сказал, что бомбежка села была ошибкой государства. И произошла она потому, что к ним приходили анонимные письма, что карамахинцы якобы закупают большое количество оружия. Анисимов сказал, что вопрос о моей амнистии уже решен, и предложил возвращать людей к мирной жизни. 'Теперь ты являешь гарантом того, чтобы в Дагестане не было войны',— сказал он. Я согласился. До того как меня задержали, мне удалось вернуть из незаконных вооруженных формирований людей, которых искали долгое время. Я разговаривал с имамами и алимами, чтобы они тоже возвращали молодых людей к мирной жизни.
В заключение подсудимый попросил суд полностью оправдать его. Свое решение судья Закир Исрафилов объявит во вторник, 6 декабря.