выводы
Сегодня в парламенте Северной Осетии депутатская комиссия по расследованию причин бесланского теракта обнародует свой итоговый доклад. Потерпевшие от теракта надеялись, что республиканские депутаты признают ошибки, допущенные силовиками как во время освобождения заложников, так и в ходе расследования. Однако глава парламентской комиссии Станислав Кесаев вчера фактически признал, что принципиальных разногласий с Генпрокуратурой у него не осталось.
Вчера парламентская комиссия по расследованию теракта заседала более четырех часов — в итоговый доклад, который планируется огласить сегодня, вносились последние изменения и дополнения.
Первым, однако, из здания правительственного комплекса вышел не председатель комиссии, вице-спикер Станислав Кесаев, а его главный оппонент замгенпрокурора России Владимир Колесников. В заседании комиссии он участия не принимал, а встречался с кем-то из чиновников. Напомним, что он возглавляет комиссию Генпрокуратуры, направленную в Беслан после встречи пострадавших от теракта с президентом Путиным. Нарушений в ходе расследования теракта господин Колесников не нашел.
На вопрос, знает ли он о том, что будет в докладе господина Кесаева, улыбнувшись, Владимир Колесников ответил "не знаю" и тут же поинтересовался: "А что, их доклад уже готов?" А когда ему сообщили о том, что комиссия огласит свои выводы сегодня, господин Колесников пригласил журналистов на свою пресс-конференцию, пообещав рассказать "много интересного".
Вышедший чуть позже Станислав Кесаев подробности своего доклада с журналистами обсуждать не захотел, сообщив лишь, что в окончательный вариант доклада были внесены "редакционные и структурные изменения, но концептуально он остался прежним".
— Вы оспаривали выводы следствия сразу по нескольким ключевым позициям,— напомнил корреспондент Ъ вице-спикеру.— Подвергалось сомнениям, например, объявленное прокуратурой количество террористов, действовавших в школе. Правильность применения силовиками огнеметов и танков. Профессионализм членов оперативного штаба по освобождению заложников. Говорилось и о том, что оружие и взрывчатка были заранее завезены в школу. Все эти моменты нашли отражение в докладе?
— Наши сомнения в приведенном прокуратурой количестве террористов (их было 32.— Ъ) на сегодняшний день уже не актуальны. Мы с этой цифрой согласны. О том, что большинство заложников погибло от применения тяжелого оружия, говорил не я, а мой помощник, который вел свое собственное расследование. Я же считаю, что причину гибели людей должны установить эксперты. К силовикам, конечно, есть вопросы, но оценить работу оперативного штаба я не могу — это должны сделать эксперты в ходе ситуационной экспертизы и суд. Что касается оружия в школе, то согласно выводам комиссии террористы привезли его с собой.
— Генпрокуратура каждый свой вывод доказывала свидетельскими показаниями, экспертизами и следственными экспериментами, в качестве наблюдателей приглашая на них потерпевших и их адвокатов. Так, например, были подтверждены выводы следствия о том, что 32 боевика могли уместиться в одном грузовике ГАЗ-66 и что выстрелы из огнеметов РПО-А, произведенные по зданию, это здание не поджигают. Получается, что доказательства следователей убедили и вас?
— Мы не частные детективы, поэтому наше расследование носит скорее общественно-политический, чем процессуально-юридический характер. Наша задача — бить во все колокола, чтобы не дать замолчать эту трагедию.
Таким образом, получается, что комиссия господина Кесаева фактически подтвердила выводы, которые ранее сделала Генпрокуратура России. По этому поводу вице-спикер высказался осторожно: "Хочу отметить, что ни наша комиссия, ни федеральная комиссия Торшина не ставили перед собой цель противостоять прокуратуре. Однако и безоговорочно верить ей мы тоже не собираемся".