|
У племени в плену |
 |
Территория чероки
— Ну да, есть ведь еще джипы,— шучу я.
Рэй, шофер, который везет меня из Талсы, второго по величине города штата Оклахома, в столицу индейцев чероки Талакуа, отворачивается и обиженно умолкает.
Дорога неблизкая, ехать еще около часа, поэтому в конце концов он не выдерживает и начинает рассказывать мне историю своего народа. Рэй ведет свой "Шевроле" ужасно медленно. Это дает возможность рассмотреть окрестности. Хоть мы и в Оклахоме, пейзаж — словно из ужастика "Техасская резня бензопилой".
Вдоль дороги редкие домики. Изредка мелькают брошенные у обочины ржавые грузовички. Чуть поодаль от трассы под деревьями мелькают белые вагончики-трейлеры — жилье небогатых оклахомцев. Рэй рассказывает, что бедными здесь считаются те, кто зарабатывает на семью меньше $25 тыс. в год.
Чем ближе к индейской столице, тем чаще попадаются фермы и пастбища.
— Не думал, что у индейцев столько коров,— обращаюсь я к Рэю.
— Коровы тоже о тебе не думали,— получаю от него остроумный индейский ответ.
Он говорит, что меж собой индейцы зовут Оклахому "штатом землезахватчиков" или "землей искателей легкой наживы". Они до сих пор не забыли о том, как белые 200 лет назад выгнали их сюда из предгорий Аппалачей.
— Белые поселенцы нашли на нашей земле золото. От этого и пошли все наши неприятности. Золотоносные земли сначала пытались отобрать силой, но потом часть индейцев тайком согласились продать свои участки. Предателей оказалось почти полтысячи. За землю они выручили на бирже $5,7 млн и переселись сюда, в Оклахому. А следом переселиться заставили и остальных.
20 тыс. индейцев заставили пройти пешком почти полтысячи километров. По дороге от голода и жажды умерло более 4 тыс. человек. Путь, который индейцам чероки тогда пришлось пройти, с тех пор зовется "тропою слез".
Свою историю Рэй заканчивает, когда мы подъезжаем к столице индейцев. На въезде — каменный знак с надписью "Добро пожаловать на территорию народа чероки!". Их в Оклахоме больше, чем других индейцев: почти 250 тыс. А во всей Америке они второе по численности племя — после навахо.
Вождь краснокожих
Секретарша вождя, смуглая молодая индианка Айва, просит немного подождать, пока вождь, или, как они его называют, шеф, закончит общаться с местной прессой. У племени имеется собственный цветной ежемесячник — Cherokee Phoenix, который бесплатно распространяют среди индейцев. Половина газеты на английском, вторая — на языке чероки, 84-буквенный алфавит для которого 200 лет назад придумал индеец по имени Секвойя. Первая полоса последнего номера посвящена изобличению коррумпированного чиновника в руководстве племени — он вымогал взятку у владельцев местного ресторанчика. Там же я нахожу и имя моего будущего собеседника. Вождя зовут Чед Кукурузный Початок Смит.
Только я собираюсь устроиться на кожаном диване напротив двери с табличкой "Вождь племени чероки", как секретарша Айва решительно начинает выталкивать меня в боковую дверь.
— Сходите-ка полюбуйтесь на сувениры. Шеф не любит, когда чужие подслушивают, как он общается с прессой.
Я покорно закрываю за собой дверь, чтобы лишний раз не сердить вождя.
В сувенирном магазинчике напротив прилавки завалены трубками мира, мокасинами ручной работы, амулетами и статуэтками неизвестных мне индейских божков. Особенно много в магазине фигурок черепах всевозможных расцветок и размеров — это символ чероки.
На каждой бирке, прикрепленной к товару, от руки выведены имя и прозвище мастера, изготовившего вещь. Купленную мной за $30 трубку мира, если верить надписи на бирке, сделал Хэнк Меловой Камень.
Хозяйка лавки с отрешенным видом, почти не глядя в мою сторону, вертит ловушку для снов — индейский амулет из тонких деревянных колец с навешанными на них перьями.
— А вас, кстати, уже вождь дожидается,— не мигая, вдруг шепчет она.
Откуда ей это известно? Совершенно не удивившись моему замешательству, она стучит пальцем по правому уху, где пристроился наушник Bluetooth.
Дверь кабинета открывается, и оттуда выходит интеллигентный смуглый мужчина лет сорока. Темно-синий костюм, очки на орлином носу.
— Чед, Чед Смит, вождь чероки,— протягивая руку, представляется он.— Хотите, покажу вам, как мы тут живем? Пойдемте в индейский культурный центр, это главная городская достопримечательность.
По дороге вождь рассказывает, как устроена племенная власть. Оказывается, чероки полностью скопировали госустройство Соединенных Штатов. Племя чероки — это самостоятельная страна с четкой политической и экономической системой. Власть зиждется на принципе сдержек и противовесов. Рядовые индейцы на четыре года избирают себе верховного вождя, сенат и палату представителей. За соблюдением племенной конституции следит судебная власть.
Мы подходим к культурному центру. Он оказывается лишь приманкой для туристов — "индейской деревней". Несколько десятков отреставрированных домов и индейцы, одетые по моде времен освоения Америки. Жители здесь не живут индейской жизнью, а демонстрируют ее экскурсантам. Когда рабочий день заканчивается, они снимают перья и мокасины, стирают боевую раскраску, натягивают джинсы и идут домой пить пиво.
— Мои избиратели,— представляет их Чед.— У нас в племени все руководители избираются только из числа чероки. Кстати, в том, что касается принадлежности к племени чероки, мы самые либеральные из индейских племен,— гордо говорит вождь Чед.— Если ты хочешь стать членом нашего племени, тебе нужно всего лишь доказать, что кто-то из родни — чероки. Не важно, мать это, отец или прапрабабка. У нас есть поговорка: "Индейская кровь — как золото: как бы тонко ни была раскатана, все равно блестит".
— То есть у меня никаких шансов вступить в племя нет?
— Как нет? — возмущается вождь.— Ты из России, говоришь? У тебя бурятов в роду не было? Я недавно ездил в Бурятию, увидел, как мы с ними похожи, понял, что мы с ними одной крови.
— Неужели?
— Ну да. Только они странные немного, эти ваши буряты. Очень удивлялись, почему я не в перьях. А ты, если очень в племя хочется, ищи в роду бурятов и неси документы. Только знай, меня не проведешь. Я вообще-то адвокат.
Брэнд чероки
Чед увлеченно объясняет, зачем индейцам развивать свою экономику:
— Понимаешь, у нас есть права и льготы. Но они ничего не стоят, если ими не пользоваться. Сейчас наша главная задача — поднять экономику. Только тогда к нам прислушаются политики.
Два года назад чероки впервые разработали собственный бюджет. Чтобы все правильно спланировать, в совет племени зазвали богатых соплеменников, владеющих успешным бизнесом. На 2005 год в бюджет было заложено $250 млн. Правда, 80% средств поступило из федерального центра. Эти деньги пошли на содержание медицинских центров, колледжей и собственной полиции.
Для повышения своего политического веса чероки разработали столетний план развития. А для защиты интересов племени на самом верху специально держат в Вашингтоне двух профессиональных лоббистов.
— К их услугам мы прибегаем по мере необходимости. А если вопрос первостепенной важности и касается финансов, нанимаем дополнительных специалистов по лоббизму. Мы хотим добиться экономической независимости,— объясняет вождь.
— А полной политической независимости не захочется? — спросил я.
Мне показалось, что Чед даже вздрогнул.
— Такого у нас нет даже и в мыслях,— торопливо говорит вождь и начинает прощаться.
На прощание он дарит мне на память диск "Воскресное утро чероки" — песни на языке чероки в исполнении Черокского национального детского хора.
Вечером я возвращаюсь в Талсу и первым делом пробую попытать счастья в местном Cherokee Casino Resort.
В гигантском здании нет ни единого окна. Внутри стоит шум от тысяч игровых автоматов, за которыми ловят удачу сотни людей. Я скармливаю "однорукому бандиту" одну за другой пять десятидолларовых бумажек, и уже через пять минут на моем балансе ноль центов. Лишний раз убеждаюсь, что в азартных играх мне не везет. Но все равно ухожу довольный: свой взнос в экономическую независимость племени чероки я все же сделал.