|
Немецкое динамо |
 |
| Почести, которые оказывали в СССР главе "Телефункена" профессору графу Арко (сидит третий справа), не помогли ему получить заказ на строительство радиоантенн в Новосибирске |
Геноссе по несчастью
Это стало поводом, но отнюдь не причиной подготовки национализации предприятий ВКЭ. Чиновников Временного правительства подвигали на этот шаг русские промышленники, увидевшие прекрасную возможность прибрать к рукам крупные предприятия фирмы в России. Естественно, ВКЭ сопротивлялась изо всех сил, и на помощь ей пришла могущественная американская "Дженерал Электрик" — один из основателей и давний партнер АЕГ. Найденный ими ход на первый взгляд выглядел очень удачно. "Дженерал Электрик" покупала у акционеров ВКЭ самый крупный и хорошо оснащенный харьковский завод, а все оставшееся русские хищники могли делить как им заблагорассудится. Партнеры предполагали, что отнимать завод у самого мощного союзника России Временное правительство не решится. Однако отечественные промышленники затеяли тяжбу по поводу незаконной продажи завода уже после принятия решения о его секвестрировании. Спор завершился неожиданно для обеих сторон: в 1918 году большевики национализировали почти всю промышленность.
Новый старт отношениям АЕГ и России был дан в 1922 году. И поначалу казалось, что АЕГ без труда войдет на разрушенный войной русский рынок. Договор с большевиками в Рапалло, положивший конец международной изоляции и красной России, и побежденной Германии, в апреле 1922 года подписал министр иностранных дел Вальтер Ратенау, который был крупнейшим акционером и председателем правления корпорации. Отработанная годами система работы германских фирм, когда за них практически все крупные решения принимали правительство и банки, в случае с АЕГ приобретала новое качество. Ратенау объединял в своем лице все: правительство, корпорацию и несколько крупных банков, являясь их совладельцем и членом правления. Такой расклад предвещал АЕГ многие годы процветания. Еще до подписания договора с РСФСР Ратенау создал консорциум из крупнейших немецких компаний для восстановления германских позиций на русском рынке.
Торгпред в Берлине Борис Стомоняков докладывал:
"Переговоры по этому делу начались в январе с. г., когда приехавший для переговоров с германским правительством тов. К. Б. Радек выдвинул одним из условий соглашения заем нам со стороны Германии. Ввиду невозможности, вследствие запретительных условии Версальского договора дать нам государственный заем германское правительство организовало консорциум из трех могущественных германских концернов — Крупп, Стиннес и Всеобщая компания электричества, изъявивших согласие дать товарный кредит в 4 миллиарда марок, из которого одну треть консорциум предоставлял в распоряжение российского правительства, а остальное давал, так сказать, стране, для чего просил право свободного ввоза товаров на эту сумму, свободной продажи их населению и последующего вывоза эквивалента сырьем и другими товарами.
 |
В середине марта с. г. на расширенном заседании коллегии Народного комиссариата иностранных дел при участии тт. Красина, Лежавы, Радека и меня было решено переговоры с консорциумом Крупп--Стиннес--Всеобщая компания электричества отделить от политических переговоров с гер. правительством и ведение этих торговых переговоров поручить мне.
В начале апреля с. г. при проезде нашей генуэзской делегации консорциум вручил видоизмененный проект договора, который мало отличался от первоначального и представлял полное отрицание наших требований. Делегация обсуждала этот проект, признала его неприемлемым, поручила мне вести переговоры на предложенной нами ранее базе и сообщила о своем решении герм. правительству".
После тяжелых переговоров сторонам все же удалось прийти к компромиссу. Немцы фактически хотели воссоздать в советской России свободный рынок, лишив наркоматы любых средств контроля над ним, а также восстановить рынок труда, нанимая рабочих и служащих без оглядки на советское законодательство. Естественно, это не нравилось большевистским руководителям. Но с товарным голодом в стране нужно же было как-то бороться. А кредитов для закупок за границей оборудования, сырья и готовых изделий ленинскому правительству никто не давал.
 |
Особенно важно, наконец, скорейшее заключение этого договора для поддержки позиции нашей генуэзской делегации при ее переговорах о привлечении иностранного капитала в Россию".
Ни для кого не было секретом, что на Гуго Стиннеса давил Вальтер Ратенау. И все понимали, чего добивается министр иностранных дел Германии для своей АЕГ. Ведь участие в русском консорциуме других немецких электротехнических фирм не предполагалось. Однако грандиозные планы чаще всего не выдерживают столкновения с действительностью. В июне 1922 года, спустя два месяца после подписания советско-германского договора в Рапалло, главу АЕГ убили члены организации немецких националистов "Консал", считавшие, что еврей Ратенау предает интересы Германии. Его конкуренты, стоявшие за истинными арийцами-убийцами, предпочли себя не афишировать.
После смерти Ратенау перспективы консорциума и АЕГ стали куда менее радужными. Стиннес стал увиливать от продолжения переговоров. В апреле 1923 года торгпредство в Берлине сообщало в Москву:
"Подтверждаем Вам, что переговоры по этому делу прекратились летом 1922 года, когда Стиннес — главный участник этих переговоров — изменил свое отношение к Советской России, взяв ориентацию на Францию".
Столь же безуспешными оказались попытки договориться с АЕГ о помощи в производстве электротехнических изделий и электроламп (см. "Деньги" #12 от 29 марта 2004 года).
Радиоигры на русском воздухе
В сотрудничестве в этой сфере, казалось бы, стороны были заинтересованы обоюдно и остро. "Телефункен" нуждался в расширении сбыта. А РСФСР — в организации устойчивой связи на своей обширной территории и в снабжении радиостанциями войск. Но переговоры, начавшиеся в марте 1922 года, были прерваны после того, как забуксовали дела торгового консорциума. Советское руководство сочло, что в столь чувствительной для обороны сфере лучше всего обойтись без вмешательства иностранных фирм. Вот только собственные разработки и производство радиостанций продвигались, мягко говоря, не лучшим образом.
 |
| В 1930-х годах помощь АЕГ Советскому Союзу была всесторонней: инженеры своими знаниями помогали советским коллегам в производстве мощных трансформаторов, а сознательные рабочие своими средствами — Коминтерну |
"Сейчас военный министр при мне отдал приказ штабу армии завтра подписать с нами договор о заказе всей военной радиосети, примерно свыше 400 000 рублей золотом. В свою очередь, я частным образом обещал ему содействовать срочному исполнению заказа".
После чего главе Треста слабых токов Жукову была отправлена просьба:
"Просим Вас принять все необходимые меры, чтобы заказ был выполнен исключительно аккуратно, хорошо и в обусловленной срок, ибо это будет иметь большое значение для нашей дальнейшей экономической производственной работы в Персии".
Однако трест не располагал возможностями для выполнения этого заказа, и нужно было обращаться за помощью к иностранным фирмам. Благо "Телефункен" сам вновь предложил свою помощь в выполнении планов создания советских систем радиосвязи. По тому времени это был достаточно обширный фронт работ. План радиостроительства Наркомата почт и телеграфов включал следующие объекты:
"1. Постройка в Москве на Ходынке радиотелеграфного городка для радиосвязи с Европейской Россией (малый отправитель), Европой, Туркестаном и Средней Сибирью (средний отправитель) и с Америкой и Дальним Востоком (большой отправитель). Работы заключаются в постройке антенны для малого (2 мачты по 150 м) и большого отправителя (6-8 мачт по 200 м), постройке самих малого (25 клв. в антенне) и большого (порядка 500-600 клв. в антенне), дизель-генераторной группы, замене воздушной линии высокого напряжения (4 километра) кабельной, имеется в данное время здание городка, воздушная линия для 500 клв., строится средний отправитель (альтернатор 150 клв.), имеется антенна среднего отправителя.
2. Постройка в Ново-Николаевске главной краевой станции 'Сибирь' (она же промежуточная Транссибирской радиомагистрали). Станция должна состоять не менее как из двух отправителей порядка 25 и 150 клв. в антенне, с антеннами, подвешенными на 150- и 200-метровых мачтах, и выделенного приемного центра. Постройка станции должна быть произведена полностью.
3. Постройка во Владивостоке конечной радиостанции Транссибирской радиомагистрали для непосредственной связи с Москвой и Америкой. Работы состоят в постройке антенны и всего внутреннего оборудования (здание есть и 11 мачт по 100 м). Отправитель порядка 500 клв. в антенне, второй — порядка 150 клв. в антенне и третий — порядка 40 клв. в антенне.
4. Постройка главной радиостанции Украины в Харькове для связи с Европой, Средней Сибирью и Туркестаном.
5. Постройка на реках Оби, Енисее, Лене маломощных радиостанций в количестве 25 станций...
6. Переустройство мощных искровых радиостанций Ташкентской и Читинской на незатухающие...
7. Постройка приемных станций в волостных центрах количеством порядка 10 000 станций".
 |
Однако откладывать радиофикацию страны советское правительство не собиралось, и потому, как только французские фирмы предложили построить все требуемое оборудование и предоставить на это кредит, договор с ними был тотчас подписан.
Немцам оставалось только кусать локти. Они пытались вклиниться в договор, получить хоть малую долю подрядов. Но французы и принимавшие участие в финансировании проекта англичане от их услуг вежливо отказались.
"Телефункен" попытался получить подряд на строительство переносных радиостанций. Но и здесь его ждала неудача. Средства для создания совместного предприятия фирма еще с грехом пополам набирала, но вот дать новому заводу кредит, на котором настаивали советские представители, "Телефункен" оказался не в состоянии. В свою очередь, советское правительство не пошло на предложение фирмы гарантировать совместному обществу заказы в сумме не менее 4 млн руб. в год.
 |
| Благодаря выпуску передовой военной техники АЕГ во время второй мировой стал одним из крупнейших концернов Европы |
Единственным успехом АЕГ в предвоенные годы стал договор о техническом содействии в производстве мощной электротехники — трансформаторов, генераторов и т. п., заключенный в 1929 году. Однако и он оказался недолговечным. Уже в 1931 году он исчез из списков действующих договоров о техпомощи с иностранными фирмами.
На войне как на войне
 |
| Оборудование АЕГ входило в состав технических средств утилизации ненужных Третьему рейху трудовых ресурсов |
Глава фирмы 'Телефункен' Мартин Шваб называл свое общество глазами и ушами вермахта. И наконец, предприятия АЕГ производили также мины, аппараты для магнитных мин, электрические взрыватели и гранаты, детали противогазов и т. д. Фирма 'Леве-верке', которой в 1942 г. полностью завладел АЕГ, изготовляла, например, стволы орудий, подставки для противотанковых пушек, противотанковые гранаты, дисковые противотанковые мины, взрыватели, детали винтовок и пулеметов".
Нацисты обеспечивали АЕГ не только заказами, но и производственными мощностями. Хауч писал:
"Помимо обеспечения получения высоких прибылей от военных поставок германские концерны получили возможность скупать предприятия за бесценок. Это началось в период подготовки войны, когда из соображений 'общехозяйственной целесообразности' производилась 'ариезация' еврейских предприятий, т. е. захват их концернами. С оккупацией многочисленных европейских государств началась волна 'присоединений' местных предприятий к германским монополиям...
Десятки предприятий, принадлежавших АЕГ, выпускали свою продукцию во Франции, в Бельгии, Голландии, Норвегии.
 |
Правда, платой за это было участие в самых грязных делах.
"Совершенно очевидно и то,— писал Хауч,— что АЕГ имела определенную долю прямых барышей от массовых уничтожений заключенных в концентрационных лагерях. По крайней мере в лагерях Майданека и Люблина по сей день можно видеть на электрических агрегатах газовых камер фирменный знак АЕГ".
Платить за все это пришлось после капитуляции Германии. Большая часть предприятий АЕГ оказалась в советской зоне оккупации. Самые передовые и ценные предприятия корпорации сначала тщательно изучались советскими специалистами. Известный специалист-ракетчик Борис Черток записывал 9 мая 1945 года в дневнике:
"Очень интересным было посещение завода Telefunken в Целендорфе.
Завод вначале был радиоламповым, а в последние годы почти полностью переключился на радиолокационную тематику. В отличие от многих других предприятий здесь мы застали почти весь личный состав, включая главного инженера Вилки и его ближайшее окружение. Я и Чистяков довольно бойко уже говорили по-немецки. Поэтому нам не требовался переводчик.
Завод и лаборатории показывали Вилки и начальник производства. Вилки руководил исследованиями в области сантиметровых волн. Его лаборатория, расположенная вне территории этого завода, тщательно изучала американские и английские радиолокаторы, установленные на самолетах, а также радиолокационные прицелы для бомбометания и разведки.
Американцы и англичане, по оценке немецких специалистов, очень преуспели в радиолокации. Особенно в борьбе с подводными лодками. Их самолеты обнаруживают перископы за десятки километров. В связи с этим много работали над приборами для сигнализации экипажу лодки о том, что она облучается самолетным радаром.
На заводе серийно изготавливались с использованием американского и английского опыта самолетные радиолокаторы. Цеха по изготовлению радиолокаторов хорошо оснащены электронными контрольными приборами. Завод оказался сравнительно новым, его строительство было закончено в 1939 году. Всего работало вместе с 'остарбейтер' от 6 до 7 тысяч человек, из них 3 тысячи инженеров и техников. Нужды в материалах и снабжении не испытывали.
Телевизионные экраны большого размера для радаров и приемники поставляли фирмы 'Лоренц' и 'Бляупункт'.
— А советские локаторы (радары) вы не исследовали?
— По данным наших военных, ни на одном вашем самолете их не обнаружили. А среди трофеев, которые нам могли бы доставить во время наступления наших войск, тоже ничего не представляло интереса. Мы решили, что у русских эта техника так хорошо охранялась, что не попала в руки наших военных.
Думаю, он из вежливости говорил об 'охране'. На самом деле они догадывались, что у нас во время войны на вооружении практически не было авиационных радаров и радиолокационных прицелов".
Такие предприятия подчинили советскому командованию и обеспечили работой для нужд СССР. А чисто военные производства в 1945-1946 годах в рамках программы разоружения поверженного противника были ликвидированы до основания. Оборудование было частично вывезено, частично уничтожено. В СССР отправили даже металлические конструкции цехов.
Те предприятия АЕГ, которые оказались в западных зонах оккупации, тоже не могли работать в привычном режиме. Оккупационные власти попросту разрывали существовавшие до тех пор производственные связи. О том, как это происходило, свидетельствует следующий рапорт начальнику управления промышленности советской военной администрации в Германии Александрову:
"Сообщаю о следующем:
при посещении в конце прошлого года ст. инженером промышленного отдела УСВА земли Бранденбург зонального завода 'Бритцер Айзенверке' Бритц было установлено, что завод продолжает изготовлять чугунное литье для западных секторов города Берлин — 'АЕГ Турбинен фабрик', 'АЕГ Бруненштрассе' и др. Сотрудник УСВА земли категорически запретил заводу поставлять литье для фирм западных секторов гор. Берлина.
 |
| Под руководством ВКП(б) предприятия АЕГ в Восточной Германии прошли путь от капитализма к социализму семимильными шагами |
Прошу Вашего распоряжения о принятии соответствующих мер.
Начальник отдела промышленности УСВА земли Бранденбург гв. майор Торочков".
Корпорация АЕГ выжила в этих условиях, мягко говоря, не без труда. Помогло ей то, что бывшие союзники СССР — англичане и американцы — вернули ей все, что задолжало за выполненные работы и поставки правительство Третьего рейха. Свой вклад в возрождение корпорации АЕГ внесла, как обычно, и "Дженерал Электрик". Но превращение большей части заводов в народные предприятия ГДР продолжало сказываться еще долгие годы. И желания сотрудничать с СССР и завоевывать советский рынок у корпорации больше не возникало.