Цена вопроса
Директор «Совэкона» Андрей Сизов о продовольственном рынке Китая
Растущий интерес России к китайскому продовольственному рынку объясняется не только его статусом крупнейшего импортера продуктов питания в мире, но и текущей геополитической обстановкой. Государство реализует стратегию все большей дружбы с Китаем, и в нее укладывается рост аграрного экспорта. Но важно понимать, что особенных преимуществ у России как партнера Китая в этой сфере нет.
Андрей Сизов
Фото: Пресс-служба аналитического центра «Совэкон»
Андрей Сизов
Фото: Пресс-служба аналитического центра «Совэкон»
Часто говорят об общей границе двух стран и сухопутном коридоре. Но ключевые логистические центры, закупающие продовольствие в Китае, находятся в южной части, поблизости с морскими портами. Морской транспорт самый дешевый, и Китай таким образом успешно импортирует, например, украинскую кукурузу через терминалы на Черном море. Российские регионы, граничащие с КНР, пока не могут похвастаться развитым сельским хозяйством, а основное производство зерновых сосредоточено недалеко от терминалов того же Азово-Черноморского бассейна.
Мировые СМИ пишут о растущем спросе Китая на закупки продовольствия в других странах, доля импорта на рынке страны растет и уже оценивается в 30%. Но у китайского руководства сохраняется обеспокоенность собственной продовольственной безопасностью. Многие в КНР помнят Великий китайский голод 1959–1961 годов. Поэтому власти страны активно поддерживают местных фермеров, в том числе программами, направленными на предотвращение сокращения посевов основных культур.
Основная часть российского продовольственного экспорта в Китай — рыба и морепродукты, вероятно, сохранит свое значение, учитывая близость районов промысла с рынком сбыта. Есть потенциал и для увеличения поставок масложировой продукции.
Однако недавние заявления об открытии китайского рынка для российской свинины пока выглядят слишком оптимистично. Пройден один важный этап, но до реальных поставок еще, вероятно, далеко, а их объем с учетом острейшей конкуренции может быть довольно скромным.
В остальном роль России в поставках продовольствия в КНР пока крайне невелика. К примеру, почти весь российский экспорт соевых бобов объемом около 1 млн тонн приходится на Китай. Тогда как доля РФ в общем объеме китайского импорта сои — всего около 1%.
Пшеница, крупнейшая составляющая российского аграрного экспорта в целом, остается в отношениях с КНР нерешенной проблемой. Когда в феврале 2022 года громко объявили о допуске российской пшеницы на рынок Китая, это коснулось только яровых сортов. В России же две трети урожая приходится на озимую пшеницу, которая и формирует почти весь экспорт. Зерно из РФ могло бы успешно конкурировать с американским и европейским для китайских импортеров. Но, видимо, потребность в этой культуре не так остра, а вопрос снятия ограничений для России выгоднее рассматривать как элемент политики и торга. Как показывает практика, обещания Китая не всегда приводят к ожидаемому партнерами эффекту, доступ на рынок не страхует от проблем, и страна постоянно ищет для себя лучшие условия.
Так, у фермеров Казахстана, где председатель КНР Си Цзиньпин в 2013 году анонсировал инициативу «Один пояс — один путь», были большие надежды на поставки зерна в Китай с помощью корпорации КНР COFCO. А после начала торговых войн с США Пекин заинтересовался поставками кукурузы из Бразилии, которая вышла на первое место по поставкам продовольствия в КНР, оттеснив Соединенные Штаты. С практической точки зрения усилия, возможно, стоит потратить на других потенциальных покупателей в той же Азии.
