В Третьяковской галерее открылась выставка "Национальные традиции и постмодернизм. 1960-1990". Ее экспозиция на две трети состоит из произведений живописи и скульптуры, демонстрировавшихся в 80-е годы на выставках "Молодость страны" в Манеже и затем закупленных в коллекцию галереи. Большинство профессионалов восприняли выставку крайне негативно, посчитав устроителей некомпетентными в самом понятии "постмодернизм": выставка демонстрирует в основном эпигонов, а те явления (например, соц-арт), которые и представляют на нашей почве параллель западному постмодерну, на ней отсутствуют. Один из тех, кому в эклектизме выставки увиделась не беспомощность, а творческий жест, — известный в годы "манежных" выставок либеральный критик, а ныне вице-президент Международной ассоциации критиков (AICA) АЛЕКСАНДР Ъ-ЯКИМОВИЧ.
Эта выставка возмущает одних, побуждает к брюзжанию других, а у третьих вызывает философскую иронию: что-то в ней не так. Но сопровождающая выставку конференция, на которую приехал сам Чарльз Дженкс (Charles Jenks), один из пионеров теории и практики постмодернизма, свидетельствует: выставка не "проходная". Ее авторы ищут постмодерн при позднем коммунизме. И, хотя это и кажется немного странным, — действительно, где же еще его искать, как не у нас, на стыке Европы и Азии? Зритель озадачен уже в первом зале: с одной стороны — изрядно подзабытый поздний соцреализм с суровыми рыбаками Эдгара Илтнера и свирепыми "красными стрелками" Индулиса Зариня. Прямо напротив их вороненых штыков уродливый мутант Владимира Янкилевского ("Свет и тьма") показывает из темноты бойцам мировой революции свою задницу. Живой символ конфликта соцреализма с авангардом — именно этого и хотели устроители. Если бы сделать это лет десять назад...
Дальше мы надолго попадаем в мускулистые руки прибалтийского искусства 70-80-х годов. Перед нами те, кто в глазах массового зрителя, в годы приспущенного на эти глаза железного занавеса, представлял Европу. За это мы их и любили — Юриса Утанса, Тоомаса Винта... Теперь очевидно, что это осторожный провинциальный полуавангард. Осталось меньше иллюзий, а информации прибавилось: зрители положительно уже созрели для постмодернизма. Но где же он, в конце концов? Где лабиринты смыслов и загадки со множеством отгадок? Цветовые драмы Сандры Крастини и чудовищная туша "Короля" Эдгара Верпе — последний привет Третьяковской галерее от бывших братских культур. Впрочем, стильный рижский салон мало имеет отношения к настоящему постмодерну, парадоксу и смятению, комплексу потерянности человека в странном мире. А вот Бахыт Бапишев с его суховато-безумными видениями — может быть, это и есть наш постмодерн? Но десяток лет назад как-то не замечалось, что живопись Средней Азии так слаба профессионально...
В те годы художники Советского Закавказья ни на миг не забывали, что в Москве от них ждут "тайн Востока", снов при колдовской луне. Одновременно волшебники кисти помнили, что без "пластических качеств" Третьяковка их не закупит. Ереванские "постмодернисты" Ара Овсепян и Рубен Григорян без особых затей учились у европейских мэтров вроде Зигмара Польке. Таковы сливки, снятые с искусства "национальных республик" за последние тридцать лет.
Итак, когда есть каша, мы не располагаем ложкой, когда же она появляется, каша исчезает. Если национальный стиль (скорее стилизация) в полном цвету, это не имеет никакого отношения к постмодернизму, а когда последний слегка проглядывает — ничего национального не остается.
Чтобы оценить эту выставку, надо владеть искусством забывать. Трагически изломанный полиптих "Чернобыль" Максима Кантора рядом с инфантильной эзотерикой Ольги Булгаковой: соседства здесь таковы, что дух захватывает. Устроители называют свою экспозицию "научно-исследовательской". Идет эксперимент на совместимость стилистически несовместимого и на предел терпения зрителей. Картину Татьяны Назаренко рядом с раскрашенным металлом Леонида Берлина зритель, возможно, и вынесет. Но дальше его приветствуют изысканный Эдуард Гороховский в паре с "крутым" Сергеем Шерстюком. Провинциально-имперские, биологически-фаллические, рекламно-витринные композиции Александра Рукавишникова на фоне иронической монументальности Валерия Кошлякова, с инсталляцией Валерия Айзенберга под ногами. И финал: брутальные картины Александра Ройтбурда и Юрия Хоровского в окружении декоративных абстракций, обычных на всех параллелях и меридианах. На этом у экспозиторов стены кончились.
Да, все так и было собрано — без царя в голове, что удастся протащить мимо бдительных, хотя и бестолковых глаз начальства. Ревнители строгого знания спросят — где же здесь постмодерн? — и ответ будет неутешительным. С "национальными традициями" тоже дело обстоит неважно. Авторы выставки впрягли в одну повозку лебедя, рака, щуку, коня и трепетную лань — и создали постмодернистский ансамбль. Но если уж мир оценил архитектурные гибриды вигвама с классическим ордером, то и наши искусствоведы достойны похвалы. А если мир сошел с ума, они в том не виноваты.
Выставка работает ежедневно, кроме понедельника, с 10 до 19 часов, по адресу: Крымский вал, 10.