Взаимоисключающие требования международных финансовых организаций (настаивающих на безусловном приоритете финансовой стабилизации) и отечественных избирателей (самым эффективным методом завоевания голосов которых является существенные финансовые послабления) определяют в настоящее время экономическую политику российского правительства. О возможном направлении равнодействующей этих векторов позволяет судить состоявшееся вчера на коллегии Государственного комитета по промышленной политике обсуждение "Концепции и механизма реализации государственной промышленной политики в 1994 году и на среднесрочную перспективу".
Разработанный специалистами Госкомпрома весьма объемный документ уже прошел "обкатку" в кругах близких к правительству — в начале сентября под председательством первого вице-премьера Олега Сосковца к нему одобрительно отнеслись участники расширенного заседания Совета по промышленной политике. Несмотря на то, что итоговое решение содержало традиционный пункт "доработать с учетом высказанных замечаний и предложений регионов" уже тогда было понятно, что исправления в концепцию будут внесены непринципиальные, имеющие, в большинстве случаев, редакционный характер. По словам председателя госкомитета Игоря Шурчкова, необходимо было "несколько умерить пыл отраслевиков", стремящихся уже на стадии разработки программы отвоевать в ней себе место. Прошедшее вчера заседание коллегии Госкомпрома полностью подтвердило этот прогноз — было решено подготовить более компактный вариант концепции, с тем, чтобы уже 5 ноября рассмотреть его на заседании президиума правительства.
Таким образом, российское правительство уже через две недели должно будет принять решение, которое фактически кардинально изменит систему приоритетов в национальной экономической стратегии. Очевидно, что декларации финансовой стабилизации по-прежнему будут занимать значительное место в публичных заявлениях членов правительства. Однако реальное выполнение этих деклараций будет полностью зависеть от достижения целей, которые декларирует концепция промышленной политики. Иными словами, уже к началу следующего года (после прохождения документом всех необходимых бюрократических процедур) может быть создан механизм предотвращения трансформации народного хозяйства России в трехотраслевую экономику, состоящую только из сырьедобывающей промышленности, транспортной инфраструктуры и мелкого бизнеса. А это в свою очередь приведет к тому, что прекращение спада и стабилизация промышленного производства, сохранение производственного и научно-технологического потенциала, а также смягчение социальных последствий структурной перестройки промышленного комплекса станут определяющими в деятельности правительства.
Очевидно, что единственным реальным источником финансирования механизмов достижения этих целей остается бюджет — члены кабинета Черномырдина не питают иллюзий о широкомасштабных западных инвестициях в экономику России, а потенциальные возможности негосударственных инвестиций мизерны. В этой связи авторы концепции предлагают дифференцированный подход к национальным промышленным предприятиям, их финансирование предполагается осуществлять только в рамках выбранных приоритетов — жизнеобеспечивающие отрасли, экспортоспособные (а это в основном сырьедобывающие предприятия и инфраструктура, обеспечивающая их работу) и высокотехнологичные предприятия (сконцентрированные, как правило, в военно-промышленном комплексе).
Однако более точно национальные приоритеты еще только предстоит определить. В первую очередь разработка таких приоритетов должна быть связана с принятием общегосударственной структурной политики, которая и должна дать ответ на вопрос о будущей роли России в мировой экономической системе. Попытки разработать такую стратегию (которая, как свидетельствует опыт Японии и новых индустриальных стран, является обязательным условием реформирования экономики) уже предпринимались российским правительством — и каждый раз разработанные министерством экономики программы структурной перестройки отвергались после первого же обсуждения.
НИКОЛАЙ Ъ-ПОДЛИПСКИЙ