Французы заикнулись о классовых проблемах

"Плюшевый синдром" на московских экранах

премьера кино

В широкий прокат вышел фильм Винсента де Брюса "Плюшевый синдром" — беспомощная комедия о хеппи-энде классовой вражды. Французской утопией не прониклась АЛЬВИНА Ъ-ХАРЧЕНКО.

Неприятность, случившаяся с холеным бизнесменом Жаком Марти (довольно популярный во Франции актер Кристиан Клавье из "Астерикса и Обеликса"), обычно не фигурирует в списке несчастий, которыми современная медицина пугает трудоголиков. Имея в виду такие последствия непрерывного стресса, как импотенция или облысение, можно даже сказать, что начавший ни с того ни с сего заикаться на переговорах топ-менеджер еще легко отделался. Понятное дело, готовящийся совершить очередной карьерный рывок француз так не считает, но беготня по психоаналитикам дает нулевые результаты.

Продержав удручающе благополучного пациента положенное время на кушетке, врачи советуют причину дефекта речи искать в детстве: воспроизведенный негативный образ или даже запах оттуда и должен вылечить заикание Марти. Покопавшись в воспоминаниях сорокалетней давности и даже допросив экзальтированную мамашу, герой так не извлекает из своего прилизанного прошлого ни одного стоящего повода пострадать. Антидот уже отчаявшегося коммерсанта неожиданно находит сам: после встречи с трудовым коллективом к Марти в лифте пристает толстячок Андре. Бухгалтер с фабрики игрушек лицом смахивает на образец плюшевой продукции своего предприятия, но Марти замечает только одно: в обществе нового знакомого он может говорить хоть часами. Не успев доехать до первого этажа, Андре получает от большого босса предложение стать его советником по особо важным вопросам. Маленький нюанс: кроме солидного оклада должность предполагает присутствие рядом с Марти 24 часа в сутки.

По замыслу снятый с выдающейся беспомощностью "Плюшевый синдром" напоминает об "Игрушке" Франсиса Вебера — комедии 30-летней давности, в которой героя Пьера Ришара покупает как лекарство от скуки малолетний сын медиамагната. Но понятие даже самого вольного ремейка для "Плюшевого синдрома" не годится вовсе не из-за несходства внешних обстоятельств или далеко не юного возраста героев. Свою зарисовку на тему "Капитализм и человеческое лицо" Франсис Вебер в итоге свел к леденцовым тонам: избалованный мальчишка, вволю поиздевавшись над персонажем Ришара, не просто раскаялся сам, но даже наладил выпуск разоблачающей жестокость отца стенгазеты. Начальные отношения работодателя и подчиненного, угнетателя и его игрушки закончились хотя и условным, но равноправием и даже намеком на возможную дружбу за рамками субординации.

Ничего подобного в "Плюшевом синдроме" так и не происходит: до самого конца Жак Марти воспринимает присутствие бухгалтера в своей жизни исключительно как необходимую лечебную процедуру, но вовсе не общение с себе подобным. Суть вещей с ходу поняла жена бизнесмена, когда тот притащил Андре в дом: "Он — твоя огромная пилюля". Свои задачи хорошо оплачиваемой пилюли бухгалтер выполняет с кротким смирением, сразу сообразив, что телефон Vertu в карман сшитого на заказ костюма ему суют вовсе не из личных симпатий, а только пока не пропала нужда в его услугах. Шаткость положения тяжелее всего доходит до подруги Андре, которую обнаглевший бухгалтер тоже перевозит в хоромы Марти. То, что приготовленные ею потрошки владельцы особняка переваривают так же плохо, как и общество нежеланных гостей, домохозяйка осознает, когда бизнесмен наконец-то находит другое средство не остаться заикой — старого плюшевого мишку, физиономией напоминающего Андре.

Тут, казалось бы, Марти и выгнать в шею бухгалтера, без лечебных свойств которого он уже может обойтись, но этого единственно логичного выхода своего героя лишает Винсент де Брюс. Спохватившись, что всем фильмом он лишь подтвердил тезис "В капиталистическом обществе продается и покупается абсолютно все", режиссер в последние десять минут неуклюже пытается его же и опровергнуть. Счастливо найденный Марти плюшевый медведь выброшен нерадивой прислугой, и, по версии господина де Брюса, этот-то момент и становится началом прекрасной дружбы с бухгалтером. В заключительных кадрах семейства, драматически далекие друг от друга по положению на социальной лестнице, запечатлены в минуты совместного досуга. Рыбачащий вместе с нищим богач вызывает неловкость, как и любая неудавшаяся попытка выдать желаемое за действительное. Хотя для французов, в последнее время прочувствовавших, что такое классовые противоречия, даже шитый белыми нитками хеппи-энд — нелишняя успокоительная пилюля.

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...