беспорядки
Во Франции продолжаются беспорядки. Введенное чрезвычайное положение немного остудило страсти, но власти опасаются, что в выходные волнения вспыхнут с новой силой. Специальный корреспондент Ъ в Париже НАТАЛИЯ Ъ-ГЕВОРКЯН тем временем попыталась выяснить, что должны сделать власти, чтобы погромы не повторились.
Количество звонков на моем автоответчике с вопросом: "Там страшно? Мы собрались ехать и вот теперь не знаем..." не поддается подсчету. Честно говоря, я просто в растерянности. Такое чувство, что мои соотечественники в основном приезжали в неблагополучные пригороды французских городов. Отвечаю всем: здесь не страшно, здесь дивно, тепло, красиво, людно, Лувр и Опера на месте, магазины и рестораны радуют чрезвычайно. Вот разве что на Елисейских полях вчера вечером было как-то неожиданно тихо и спокойно.
Странно, потому что вроде бы комендантский час в Париже не был объявлен. Да и вообще, надо отдать должное французам, они не злоупотребляют предоставленной законом о чрезвычайном положении возможностью ограничить движение транспорта и людей в ночное время — минувшей ночью комендантский час действовал лишь в пяти департаментах страны. Наиболее неспокойными в эту ночь оказались Тулуза, Ницца и Страсбург. По подсчетам полиции, сгоревших машин по данным на четыре утра было 394, а задержанных — около 200 человек. На Елисейских же полях было так немноголюдно и бесшумно, что становилось как-то не по себе. Неужели эти мальчишки в куртках с капюшонами и широких сползающих джинсах заполняли так много пространства? Я не увидела ни одного. Но и полицейские, как ни странно, в глаза не бросались. Моя подруга даже задрала голову: "Может, они на крышах?" Факт, что в местах обычного скопления пестрой молодежи, было безлюдно. То ли родители не выпускают их на улицу, то ли они сами не рвутся.
То ли наигрались, то ли чего-то ждут.— Посмотрим, что будет после первых приговоров в судах. Пока все вроде успокоилось.
Салах Кимси достал откуда-то из-за окна пепельницу, закурил сам и разрешил курить мне. Это в том числе его усилиями построили Дом молодежи в пригороде Сан-Дени, где мы с ним и сидим. Мне стало смешно, что он прячет пепельницу за окном. По-моему сигареты - это самое безобидное, что курят ребятки, которые сюда приходят. Салах не молод, ему явно за 40. Он родился в этом предместье, а его родители приехали сюда же из Алжира. Он — медиатор, то есть тот, кто между молодежью и местной властью. Начинал с преподавания каратэ.
— Конечно, вам, каратисту, не страшно гулять тут по ночам.— Каратэ уже не поможет. Здесь у молодежи есть оружие и наркотики. Все это должно было взорваться уже лет десять назад. Знаете, даже в песнях ребят есть такие слова: "Чего мы ждем? Надо все поджечь". Это проблема в том числе взаимоотношения между людьми. Родители и общество их не слышат, а они слышат друг друга. Смерть мальчишек от удара тока и слова Саркози, что пора здесь все почистить,— это не причина происшедшего, а последняя капля. С 1983 года (после первого восстания в пригородах Парижа) все обещали "план Маршалла" для трудных кварталов, все эксплуатировали тему пригородов в предвыборных кампаниях, а потом (после выборов) забывали. И левые и правые. Только левые обещали и не делали, а правые еще и ужесточали полицейские меры. Те, кто "бузит" сегодня,— это четвертое поколение молодежи, выросшей здесь после эмиграции середины 50-х. Четвертое поколение, никак не интегрированное в жизнь страны. Во Франции вся политика — "белая". Ни одного "цветного" депутата ни на одном уровне. В полиции "цветных" — капли, единицы. Здесь были когда-то крупные предприятия: энергетические, транспортные, железнодорожные, кораблестроительные. Они переехали, и работы нет. У детей сформировался образ отца-безработного, а не идущего на работу.
— Вот эти парни, которые мне вчера пели песни внизу, они участвовали в поджогах?
— А они скажут? И я бы не сказал.— Но с кем воюют дети в этом квартале — с такими же, как они? Чьи машины они жгут — своих же?
— Знаете, я с ними работаю, но что мы о них понимаем? Дома как овечки, на улице как волки. Я не удивлюсь, если они подожгут и мою машину. Это — стая, их стая. Им плевать на всех. Как дети войны. Я бы сравнил это с суицидным состоянием. Это как большая видеоигра, которая их забавляет. Их радует, что их покажут по телевизору. Хаос выгоден бандитам, иногда они платят детям, чтобы поджигали дальше. Самый заманчивый для здешних подростков образ — это не я и не моя жизнь, а дилер на красивой машине. Кстати, и русская мафия. Они откровенно это говорят: женщины, машины, деньги, алкоголь.
— А религия их интересует?— Да, они собираются в подвалах и гаражах. Не знаю, что там говорят.
— В подвалах, потому что не строят мечети?
— Ну да. Я видел ребят, которые были как все, а потом начали носить бороду. Отсюда уезжают в Афганистан. Я знаю и французов, которые приняли ислам.
— Вы все время с молодежью. Они говорят с вами откровенно?— Да.
— Так что они хотят?
— Все поджечь. Я не вижу конца этой истории. Ну это поколение перебесится, но если ничего не изменится, на улицу выйдет следующее. И у них уже будет оружие. Чтобы что-то изменить, нужна воля на уровне государства. Им все ставят в пример Зидана (Зинедин Зидан — полузащитник мадридского "Реала".— Ъ). Но Зидан такой один.
Мы идем по предместью, вокруг все аккуратно и довольно чисто, никаких следов бурных ночей не видно. При слове "Зидан" нас кто-то окликает сзади. Это Мамаду, вчера он с друзьями пел мне песню.
— А, певец! Ты обещал со мной поговорить.— Так вот, Зидан все время выигрывает, поэтому французы им гордятся, как своим. А если бы он проигрывал, то они говорили бы, что он алжирец. Да что бы они делали без нас в футболе?! Единственный белый там — тренер.
— Ну, а ты-то, французом себя считаешь?— Конечно, мы родились здесь, но у нас есть корни. Кстати, это белые к нам в Африку пришли, а не мы к ним. Слушайте, мы такие же, как все, а они смотрят, как мы одеты. Ну так мы одеваемся, это же еще не повод проверять у меня документы по пять раз в день. Проблема в общем отношении полицейских с нами. Не надо нас провоцировать. И не надо нами запугивать. Это все Сарко (глава МВД Никола Саркози.— Ъ) и журналисты, кстати.
— Здрасьте, ничего не было, что ли, придумали про сожженные машины?— Это все игра. Одни начали, мальчишки, другим понравилось. Это не война. Пока. Пусть лучше не провоцируют.
Кстати, призывы громить Париж были обнаружены в рэперских блогах. Рэп здесь поют и танцуют все мальчишки, юноши и молодые мужчины. С ходу, такое чувство, что это импровизация, а не написанные заранее слова.
Я спрашиваю Салаха, что делать-то? И он долго перечисляет все: и про школы, и про хороших учителей, которых здесь нет, и про страшенные дома, из которых хочется спрятаться на улице. А в конце на голубом глазу говорит: "И убрать отсюда полицейских. Всех. Здесь не простят Сарко. Ладно бы он просто назвал их подонками, но он говорил о них как о грязи какой-то, которую надо вычистить".
Кстати, буквально сегодня стало известно, что решение о введении чрезвычайного положения было принято после совещания президента Жака Ширака с премьером Домиником де Вильпеном и вопреки мнению Саркози. То есть министр внутренних дел был против, считая, что комендантский час менее эффективен, чем массовые аресты. Кстати, на фоне беспорядков во Франции рейтинг министра внутренних дел — 44% впервые уступил рейтингу премьер-министра — 52%. И тем не менее известный французский социолог Мишель Вьевьорка сказал мне сегодня, что господин Вильпен — лишь реплика господина Ширака, а о господине Шираке после событий последних двух недель и его беспомощной реакции на происходящее можно говорить только во времени, которое в английской грамматике определено как "Past perfect" — то есть ушедшее безвозвратно. Разговор же о Саркози еще впереди.
Завтра во Франции праздник подписания мирного договора с Германией (в конце 19 века), потом два выходных. Завтра же новая организация "Пригород — уважение" предложила пройти мирным маршем по Елисейским полям и призвать к спокойствию. Полиция пока не санкционировала эту демонстрацию. А "пацаны" из пригородов через свои блоги в Интернете призывают завтра же "потусоваться" у Эйфелевой башни, а в субботу на Елисейских полях, в связи с чем руководство банков, расположенных в районе Полей, решило подстраховаться и забаррикадировать свои агентства изнутри.