концерт поп
Хит года "Петербург-Ленинград" стал основой для создания совместной концертной программы Людмилы Гурченко и Бориса Моисеева "В этой осени никто не виноват". БОРИС Ъ-БАРАБАНОВ увидел в ней не только фрик-шоу.
Искусство, которое дарит людям Борис Моисеев, конечно же, не имеет отношения ни к музыке, ни к хореографии. Концерты господина Моисеева, если судить по шоу "В этой осени никто не виноват" в зале "Россия", игнорирует даже гей-комьюнити. Основная аудитория артиста — дамы за сорок, склонные к сантиментам. Основная эмоция, характеризующая их отношение к исполнителю,— восхищение на фоне подсознательной жалости. Лучшее, что удалось господину Моисееву за его долгую творческую жизнь, это не шоу-программы и не альбомы, а образ артиста сложной судьбы.
Любая его биография начинается с факта рождения героя в тюрьме. Всю жизнь "Бореньку" обижали за то, что он "не такой, как все", но он все же состоялся (читай — не вылезает из телевизора). Теперь он выступает перед публикой, даже не утруждая себя точно попадать в фонограмму, дамы цокают языками, а их спутники про себя радуются: "слава богу, я-то — нормальный". И все же искусство Бориса Моисеева недостаточно плохо, чтобы быть обсуждаемым всерьез, вершин трэша, подобных песне "Голубая луна", в его карьере больше не случилось, и подобным Александру Дугину любителям разбирать по косточкам произведения низких жанров здесь ловить нечего.
Первое отделение представления господин Моисеев провел, ввертывая в паузы между фонограммами реплики из набора, который подошел бы волнистому попугайчику: "Супер!", "Москва!", "Суббота!", "Не обижайте Борю!". В единственном за весь концерт связном монологе артист использовал фразу "я словил себя на мысли". Хореографическую составляющую целиком взял на себя балет — 51-летний артист, некогда прославившийся прежде всего как эстрадный танцовщик, в этом качестве сегодня выглядит хуже, чем его партнерша по шоу, которой 12 ноября, не будем лукавить, исполнится 70 лет.
Поначалу сложно понять, что свело вместе этих людей. Людмила Гурченко во второй части вечера в очередной раз показала, кто главная поющая актриса в стране и что такое живая актерская работа в лучших бродвейских традициях. Очередной ренессанс Людмилы Марковны, безусловно, связан с нещадно отротированной в эфире совместной с господином Моисеевым песней "Петербург-Ленинград", однако госпожа Гурченко отнюдь не выглядела "движущейся мумией", возвращенной к жизни волей продюсеров. Ее существование на сцене очень хочется назвать джазовым. Несмотря на возраст, она не то что не "отрабатывает номера" — она живет, узнаваемо и искренне хохочет и хлопает себя по коленкам в полуприседе, она импровизирует и очень органично сосуществует с великолепным джазовым пианистом Михаилом Окунем, а спускаясь в зал, не боится быть рассматриваемой — в буквальном смысле — в бинокли: спокойно садится в партере и почти в обнимку со зрительницей поет "Три года ты мне снилась".
"Годы идут..." — говорила народная артистка. "Люся, не думай об этом!" — кричали из зала. "А куда девать паспорт?" — отзывалась она, и по залу разливалось тепло. Самое удивительное, что по ходу выступления госпожа Гурченко заводилась все больше и больше. Пресловутую песню "Петербург-Ленинград" ей пришлось дважды спеть под фонограмму, таковы особенности вокала ее партнера. Но, выходя на бис под аккорды этой песни, она пропевала строчки, одну за другой, вживую. Она действительно слишком ценит минуты общения со зрителями. Отсюда, видимо, и союз Людмилы Гурченко с Борисом Моисеевым. Актриса настолько жаждет общения с публикой, что готова на самые дикие авантюры. Но она в этом тандеме далеко не ведомый участник. Публика, в рядах которой мало кто может отождествлять себя с созданным господином Моисеевым образом, получила возможность ассоциировать себя с пригревшей его на своей груди "Люсей".