В октябре на сайте американского журнала Foreign Policy были опубликованы результаты проведенного совместно с британским журналом Prospect опроса читателей, которым было предложено выбрать ведущих публичных интеллектуалов наших дней. Из предварительного списка в 100 фамилий читатели отобрали 20 и попытались включить своих кандидатов.
В опросе Foreign Policy и Prospect приняли участие около 20 тыс. человек. Почти четверть из них — 4 800 респондентов — проголосовали за Ноама Хомского. 76-летний лингвист, философ, историк, политолог, автор более 40 книг, Хомский уже полвека преподает в Массачусетском технологическом университете. Основоположник генеративной лингвистики, автор концепции трансформационной грамматики, Хомский, однако, более известен публике не как лингвист, а как диссидент, последовательно выступающий с критикой внешней и внутренней политики США начиная со времен войны во Вьетнаме. Для антиглобалиста фамилия Хомский значит примерно то же самое, что для коммуниста Маркс.
Второе место в рейтинге интеллектуалов занял еще один профессор — Умберто Эко. Эко, подобно Хомскому, известен в основном не благодаря основной специальности (он историк-медиевист). Славу профессору Болонского университета принесла художественная литература — книги "Имя розы", "Маятник Фуко", "Остров накануне", "Баудолино". И еще он, конечно, диссидент, выступающий в оппозиции к олигарху и премьер-министру Италии Сильвио Берлускони.
На третьем месте в рейтинге — опять преподаватель университета. Зоолог из Оксфорда Клинтон Ричард Доукинз (предпочитающий не употреблять свое первое имя). Известен своей приверженностью дарвиновской теории эволюции и, разумеется, книгой-бестселлером "Эгоистичный ген". Диссидентский уклон в высказываниях Ричарда Доукинза найти несложно. Он, к примеру, неоднократно выступал против того, чтобы детям говорили, что мир создал Бог столько тысяч лет назад сколько указано в соответствующей священной книге.
На четвертое место попал один из тех немногих политических деятелей, кто осмеливался выступать против коммунизма советского образца в коммунистической стране,— лидер "пражской весны" 1968 года, а впоследствии президент Чехии Вацлав Гавел.
Кстати, о коммунизме и советской власти. В первоначальный список 100 интеллектуалов попал лишь один россиянин. И это не Михаил Горбачев, как можно было бы подумать, а политолог Сергей Караганов. Увы, мало кто за него проголосовал и Караганов не вошел даже в первую двадцатку.
Но вернемся к рейтингу. Пятый результат у Кристофера Хитченса, американского эссеиста, проделавшего в своих политических исканиях нелегкий путь от троцкизма до неоконсерватизма. После 11 сентября 2001 года Хитченс выступает с безоговорочной поддержкой мудрой политики президента Джорджа Буша в Ираке, полагая, что только так можно противостоять "исламофашизму".
С яростным сторонником Буша в рейтинге соседствует его ярый противник Пол Кругман. Экономист, профессор Принстонского университета, обозреватель газеты The New York Times. Основной посыл статей Кругмана состоит в том, что США переживают глубокий идеологический кризис системы либеральной демократии.
Социальный философ, опять же профессор Юрген Хабермас популярен в кругах интеллектуалов-радикалов как у себя в Германии, так и в США.
На восьмом месте рейтинга лауреат Нобелевской премии по экономике за 1998 год уроженец Индии профессор Кембриджа и Гарварда Амартья Сен, исследователь проблем нищеты и неравенства.
На девятом эколог, биолог, физиолог, географ Джаред Даймонд. Широкую известность ему принесла книга "Пушки, эмбрионы и сталь", в которой объяснялись причины доминирования западной цивилизации в современном мире.
Замыкает десятку английский писатель Салман Рушди, приговоренный радикальными мусульманскими лидерами к смерти за богохульство в книге "Сатанинские стихи".
На 11-м месте, самом высоком для представительниц женского пола, журналистка Наоми Кляйн, автор книги "NO LOGO. Люди против брэндов".
На 12-м — иранская диссидентка обладательница Нобелевской премии мира 2003 года Ширин Эбади.
Во втором десятке значится также имя папы римского Бенедикта XVI, что вызывает некоторое недоумение. Неужели широкая публика знала о его выдающихся интеллектуальных достижениях, еще когда он был кардиналом, или, возглавив Римско-католическую церковь, он так быстро успел обрести популярность как мыслитель? Впрочем, удивленные вопросы можно задать и по поводу достижений главы Всемирного банка Пола Вулфовица. Похоже, и тому и другому звание интеллектуала досталось в нагрузку к должности.