выставка объекты
Государственный Эрмитаж открыл выставку Вадима Воинова "Государственный Эрмитаж под полной луной". МИХАИЛУ Ъ-ТРОФИМЕНКОВУ показалось, что экспонаты, представленные на выставке, и интерьеры четвертого этажа Главного штаба словно созданы друг для друга.
"Если бы Плюшкин был гением, он был бы Воиновым",— говорил один из его соратников по арт-подполью 1970-1980-х годов. Искусствовед по образованию, Вадим Воинов работал в Музее истории Ленинграда и занимался архитектурой раннего Петербурга. Исследуя расселенные перед капитальным ремонтом дома, он уносил оттуда вещи-сиротки, настолько бесполезные, устаревшие, поломанные, что прежние жильцы без сожаления оставляли их при переезде. С 1979 года он стал объединять эти предметы в ассамбляжи, гордо названные им функциоколлажами.
Четвертый этаж Главного штаба. По статусу это уже залы Государственного Эрмитажа. На вид — драная коммуналка. Ремонт еще предстоит: выщербленные наличники дверей, торчащие из стен провода, содранные обои, осыпающаяся штукатурка. По словам директора Эрмитажа Михаила Пиотровского, "руины как важнейшая часть петербургской эстетики". И в этом контексте собранные Вадимом Воиновым предметы кажутся вернувшимися в свою естественную среду обитания. Нищими, но гордыми.
Новое качество творчества господина Воинова проявляется не только в смене контекста. До недавнего времени его функциоколлажи были предельно идеологизированы. Сын крупного советского работника, брошенного в тюрьму по "ленинградскому делу", он с девяти лет испытал все, что причиталось сыну "врага народа". До университета был моряком: замашки морского волка до сих пор чувствуются. Портреты Сталина и Жданова, хлебные карточки, значки "ворошиловских стрелков" — все это было плотью его работ. И даже старенькая бритва, полосовавшая холст, была не просто бритвой, а символом террора.
Теперь интонация изменилась: художник не расчесывает раны, а констатирует, что река времени смывает все. На выставке достаточно Сталиных, программок партийных конференций, игрушечных танков. Но они уравнялись в правах с ржавыми железнодорожными костылями, архивными папками и побитыми временем табличками с названиями улиц (без "улицы Воинова" не обошлось). Все они ютятся в оборудованном господином Воиновым чистилище для ненужных вещей.
Карта несуществующей страны СССР. Граммофонные пластинки, которые не на чем проигрывать. Ключи от давно не существующих замков. Калоша давно выросшего, состарившегося и умершего ребенка. Рамка для фотографии, в которую нечего вставить. Одинокая женская перчатка. Обод от венского стула, на который уже никто никогда не сядет, обрамляет портреты недовольных Моцарта и Шуберта. Пряжка без ремня. Жестянка без монпасье. Банка без гуталина. Даже шарики шоколадного мороженого, воспоминание художника о первом походе в Эрмитаж, здесь из чугуна. Это уже не про историю, это про жизнь, которую на равных проживают люди, вещи и даже дворцы.