ярмарка книги
Во Франкфурте открылась крупнейшая в мире книжная ярмарка, всемирно известная Frankfurter Buchmesse (см. Ъ от 18 октября). Пространства огромные, но посетителей еще больше. Время, когда сотрудники ярмарки могли передвигаться по залам на самокатах, быстро осталось позади. К стендам едва протолкнешься. Не только головой, но и локтями работает во Франкфурте специально для Ъ АЛЕКСЕЙ Ъ-МОКРОУСОВ.
Книжная ярмарка началась с отказов. Сперва выяснилось, что Северная Корея так и не решилась замириться с Южной хотя бы посредством книг. Южнокорейским авторам приходится работать теперь за две страны, что, с одной стороны, легко — уж больно экзотична и далека держава. С другой — трудно, поскольку за последние сто лет с корейского на немецкий были переведены едва ли сто книг, и дело тут не в качестве текстов, а в переводчиках. Их просто нет.
Игнорировал открытие и вице-канцлер Йошка Фишер. Ему уже недолго осталось отвечать за немецкий МИД, и от расстройства он передоверил почетное право открывать ярмарку бургомистру Франкфурта. Тем более что сама ярмарка высказывала в последнее время немало претензий городу, прежде всего по поводу дороговизны всего, начиная с гостиниц, и даже грозилась уехать в Мюнхен. Но обошлось.
Вслед за канцлером манкировал крупнейшей книжной ярмаркой мира и Виктор Пелевин. Он должен был участвовать в презентации международного проекта "Мифы". Английское издательство Canongate Books заказало десятку модных авторов со всего света книги с сюжетами классических мифов. По три в год их станут одновременно издавать более 30 издателей планеты. Русскую серию готовит недавно созданный "Открытый мир". Маргарет Этвуд, Карен Армстронг и Джанет Уинтерсон на сегодняшнюю презентацию придут, а вот Пелевин решил, что слава "Шлему ужаса" не нужна: сто тысяч экземпляров и так уже напечатано, и многие считают, что он способен дойти до двухмиллионного тиража его последней книги.
Зря господин Пелевин так не любит газетно-телевизионного шума. Массмедийность остается едва ли не самым притягательным словом в ушах издателей. Вот в будущем году прогрессивное человечество отметит 250-летие со дня рождения Моцарта, и уже сегодня многие готовы похвастаться специальными стендам к его юбилею. Один из самых изысканных — у Suhrkamp с Insele. Тут и биография самого композитора, и его сестры, пара эссе и заново переведенные с итальянского и откомментированные мемуары важнейшего моцартовского либреттиста Лоренцо да Понте, и даже социологическое исследование известного автора Норберта Элиаса. Иные из этих книг вышли задолго до юбилея, но благодаря ему продажи вырастут наверняка.
В Европе телевидение с радио регулярно воздают должное книге. Это немногое, что оставляет электронные СМИ на интеллектуальном плаву. Не зря практически все крупные радиостанции и телеканалы регулярно вещают с ярмарки в прямом эфире, берут интервью у писателей и критиков, а самые бойкие открывают студии не только в ярмарочных павильонах, но и на подступах к ним, даже на самых дальних: например, на железнодорожном вокзале.
Уже сейчас обсуждают Немецкую книжную премию, которую вручат в дни ярмарки. Германия, как ни странно, до сих пор не обзавелась национальной премией вроде Гонкуровской или "Букера", и лишь в этом году впервые было создано жюри из представителей всех книжных областей, от свободного критика и штатного редактора до книгоиздателя и книгопродавца. После рассмотрения 150 немецкоязычных романов (их присылали сами издатели) победителем объявили Арно Гайгера. За роман "У нас все хорошо" австрийцу вручили €25 тыс., остальные же финалисты получили по €2,5 тыс. но и массу славы в придачу. Практически все они выступают во Франкфурте, и не один раз.
Вообще о таком количестве выступающих гостей могут только мечтать все вместе взятые книжные ярмарки мира. Разве что свежеиспеченный нобелевский лауреат Гарольд Пинтер так пока что и не приехал, что не мешает, впрочем, продолжаться горячим дебатам: не слишком ли много леворадикальных авторов отмечено в последнее время Нобелевским комитетом? Не стоит ли прежде проверять всех кандидатов на политическую благонадежность, на отношение к иракской войне и суду над Милошевичем? Ведь Пинтер публично не одобряет и то, и другое?!
В программе франкфуртских встреч рядом, на одной афише с кинорежиссером Вимом Вендерсом и актрисой Ханной Шигулой, можно найти и одно имя русского писателя. Правда, его плохо знают в России: Андрей Курков живет в Киеве, контракт на мировые права подписал с швейцарским Diogenes, а его переводы вышли уже на 22 языках тиражом более четырех миллионов экземпляров (только что появилась на русском его "Последняя любовь президента", утопия об украинских выборах 2015 года — см. "Коммерсантъ-Weekend" от 14 октября).
В целом же Россия воспринимается во Франкфурте как стабильная часть мирового книжного процесса. Статистические данные о нашем книгоиздании печатаются в справочниках отдельной строкой, многие все еще раздают проспекты по русской литературе, оставшиеся с позапрошлого года, когда Россия была гостем Франкфурта. И даже упоминание России в речи председателя немецкого ПЕН-клуба на пресс-конференции открытия (нас упомянули в списке стран, где литераторов регулярно преследуют) не испортило общей картины. Немцы готовы сохранить дистанцию по отношению к своему большому газовому другу. Так, одна из обложек журнала по политической культуре Cicero озаглавлена "Наш человек в Кремле", а изображен на ней сами догадываетесь кто.